— Я уже не ребёнок. — Нет, ребёнок! Сколько тебе лет, кстати? — Восемнадцать. Через месяц будет девятнадцать. — Девятнадцать? Да как тебе не стыдно? — возмутилась бабушка. — А что я такого сказала? — Если уж ты не ребёнок, что тогда про меня говорить?…
— И всё-таки путь к сердцу мужчины лежит через его желудок, а вовсе не через то место, на которое полагаются современные девушки. — В таком случае я бы оставила тебя голодным — всё равно мы только друзья!
- Нет, это моё! - тут же нашлась я. На папином лице поочерёдно отразились изумление, сожаление и замешательство. - Гм, я рад, что ты предохраняешься, - пробормотал он и закрыл дверь. Предохраняюсь… Он даже не подозревает, что я никогда в жизни не целовалась!
— Ты за кого болеешь? — спросила я. — За Швейцарию, конечно. А что? — В таком случае я буду болеть за Францию — из вредности. — Ты что, так сильно хочешь мне насолить? — накалился папуля. — Наоборот. Радуйся! Если я буду болеть за Францию, тогда они точно проиграют!
У меня такое чувство, что мир погружён во тьму, ты стоишь в светящемся квадрате окна и смотришь в сторону, отчаянно взывая: - Где ты, счастье? Я тебя не вижу! А я ворчливо рычу под окном: - Вот он я стою!