Россия не готова к войне. - А что тут удивительного? Разве Россия когда-либо была к чему-либо готова? Это же ведь естественное её состояние - быть постоянно неготовой.
На крейсерах волнения перешли в бурные взрывы патриотических ликований. Там кричали «ура России» - и даже качали офицеров. Они взлетали на матросских руках, с высоты палуб виделся им рейд, молчаливые остовы дредноутов, на которых офицеров никто не качал. Там их убивали, там штыками загоняли их в норы казематов.
И, шагая по палубе, Артеньев думал, что хорошо бы и ему сменить стоянку, дабы с души безболезненно, как с корабля, отпали давние наросты обид, тревог и сомнений…
В самом деле, каково лететь вниз головой в пропасть кипящей воды, распластывания полы шинели, и вода тут же обнимает тебя властно и жестоко, а последний проблеск сознания отметит, что сейчас мимо тебя, мимо твоей судьбы проходит корабль, уже не твой, внешне безучастный к твоей гибели…
В маленьком коллективе трудно скрыть свои слабости. Это не линкор, где человек теряется, словно прохожий на Невском. Тут любой подлец заявит о себе, что он подлец…
У людей, которые воюют, нервы всегда на взводе. Можно быть героем в сражении, но потом станешь психовать из-за того, что тебе в миске с супом попался чей-то волос…
Кстати, каков номер вашего героического корыта? - Тринадцатый, с вашего позволения. - Счастливчики! А сколько приняли мин к поставке? - Тринадцать. - Везунчики! А сколько человек в команде?? Прапорщик чуть не заплакал: - Увы, без меня - тринадцать - С таким номером не пропадете, - сообщил в утешение. - А сумма отрицательных показателей в народном суеверии всегда приносит положительный результат…