Чтобы можно было говорить хоть о какой-то связности, хоть какой-то причинности, чтобы вообще на земле можно было хоть что-то рассказать, летописец должен придумать субъект - героя, народ, идею - чтобы то, что в действительности произошло в безымянности, случилось с этим придуманным субъектом.
Отчаяние — исход любой серьезной попытки вытерпеть жизнь и выполнить предъявляемые ею требования, полагаясь на добродетель, на справедливость, на разум. По одну сторону этого отчаяния живут дети, по другую — пробужденные.
Жизнь именно игра, если она красива и счастлива. Конечно, из неё можно сделать всё, что угодно - долг, войну, тюрьму, но от этого она не станет красивее.