Кимико поднялась. Скользнула к нему, и движение высокородной княжны было гибким и стремительным, почти хищным. Точно река белоснежного шелка, что нахлынула, затопив собой в одно мгновение всю окружающую действительность. Застыла рядом, так близко, что можно коснуться рукой. На другом конце бесконечной, бездонной пропасти.
Как Тимур ни ломал голову, он не научился входить во внутреннее состояние, в котором жизнь нарывающегося исключительно по собственной дурости идиота становится дороже твоей собственной. А без этого, увы, можно быть лишь гордым героем-одиночкой.
— Почему не заменить увядающий цветок на свежий? — Но разве сможем мы тогда оценить мимолетность цветка? — Зачем ценить мимолетность? — Чтобы дорожить нераскрывшимся бутоном. Чтобы восхищаться распустившимся цветком. Чтобы помнить о красных лепестках, когда пион уже давно отцветет. — Зачем? Она смотрела пристально, словно сомневаясь. Затем решилась: — Зачем ценить мимолетность человеческой жизни? Она уйдет в бессмертие, станет духом. И на смену ей придут другие. — Сравнение некорректно. — Да, — признала Кими. — Но внутреннюю дисциплину нужно воспитывать в деталях, в мелочах. В лепестках. Это вопрос… мировоззрения.
- Вы все еще опасаетесь гражданской войны, советник? - Госпожа, мне двадцать три года. И всю сознательную жизнь я прожил в состоянии гражданской войны: скрытой, культурной, террористической, и - пару незабываемых недель после падения маяков - даже тотальной. Опасаться тут уже поздно.