«Грековцы» считали, что человечество пренебрегло свободой воли. Что главным дьявольским соблазном оказался вовсе не соблазн греха, но соблазн отказа от ответственности. Большинство людей вовсе не выбрало «тёмную сторону Силы» – оно вообще отказалось выбирать (что есть гораздо более подлое предательство Создателя). А пренебрегши основным свойством, уподобляющим любимое Божие творение Творцу («по образу и подобию») и тем качественно выделяющим человека из ряда прочих живых созданий, оно, большинство, де факто перестало быть людьми.
То, что воин называет волей, есть сила внутри нас самих. Это не мысль, не предмет, не желание. Воля – это то, что заставляет воина побеждать, когда его рассудок говорит ему, что он повержен.
- И ты все же ушел? - Ушел. - Скотина ты, Девдариани! - Знаю. Слабовольнее вора нет человека на земле. Напрасно люди думают, что воры народ сильный, с характером У нас есть воля, но - Что но? - Есть там, где она вовсе не нужна! - сказал Девдариани, отворачиваясь к стене.
Я принимаю ночь с её тёмными завесами - они всё равно будут отбелены рассветом. Принимаю утро с его неизвестными - день будет таким, каким я его увижу в себе, а не за окном.
Иллюзия, что воля человека свободна, так укоренилась в нашей душе, что даже я готов её принять. И, когда я действую, я делаю вид, будто что-то от меня зависит. Но, когда действие совершено, мне становится ясно, что оно было вызвано усилиями извечных сил природы и, что бы я ни предпринимал, я не мог бы его предотвратить. Оно было неминуемо. И, если действие это было благородным, заслуга тут не моя, если же оно было дурным – никто не вправе меня попрекать.
Хасан знал, что каждую душу придется протрясти сквозь самое частое сито, пропустить сквозь самые мелкие ножи, чтобы потом никогда не вспоминать о получившемся человеческом фарше. И никогда не сомневаться в том, что из него можно вылепить все, что угодно. Ему угодно.