Человек может пребывать, по крайней мере, в двух состояниях. Он может быть на своем месте и может быть не на своем месте. Быть на своем месте — значит обладать полнотой бытия. А полнота бытия ни в какой коммуникации не нуждается, ни в какой обмен смыслами не вступает. Если бы она вступала в обмен смыслами, то она была бы неполнотой. Не язык, а молчание является адекватной формой полноты существования. Когда человек молчит, он дистанцируется по отношению к социуму, открывая в себе самого себя.
Одна из величайших вещей, на которую способна трагедия, это наделение новым смыслом тех слов, которые мы используем каждый день: любовь, дом, семья, преданность и зависть.
Самый ужасающий факт о Вселенной не в том, что она враждебна, а в том, что она безразлична, но если мы сможем прийти к согласию с этим безразличием и принимать вызовы жизни в границах смерти, — однако переменчивый человек может сделать их — наше существование как вида может иметь смысл и подлинное исполнение.
Чего я раньше в жизни искал, что было смыслом? Чтобы почаще водку и портвейн с товарищами пить и обсуждать не написанные пока еще произведения. Эти идеалы - бредовуха полнейшая, этот этап в моей жизни уже прошел.
Ведь смысл не в том, чтоб найти плечо, хоть чьё-то, как мы у Бога клянчим. В том, что каждый из нас запальчив, и автономен, и только сам – но священный огонь ходит между этих вот самых пальцев, едва проводишь ему по шее и волосам.
Я хочу, чтобы слова стали смыслом, а не звуком. Слова – это скучно. Мы говорим «люблю». За буквой «л» идет мягкая «ю», запрыгивает на «б». «Б» и еще одна «л» - целуются и опять сливаются в «ю». Пока произносили буквы – потеряли любовь. Такую сильную любовь. Я хочу, чтобы у всех где-то в районе сонной артерии появилось маленькое ядрышко. Я хочу, чтобы это ядрышко улавливало смысл и пропускало звуки. Хотя многие, мне кажется, начнут вскрывать сонную артерию, как алкоголики руку, в поисках ампулы…