Раны излечиваются: от них остаются шрамы, и это воодушевляет. Эти шрамы с нами до конца наших дней и оказывают нам большую помощь. Если в какой либо ситуации – независимо от того, по какой причине – наше желание возвратиться в прошлое усиливается, мы просто должны взглянуть на эти шрамы. Шрамы покажут нам следы от кандалов, напомнят об ужасах тюрьмы - и мы продолжим движение вперёд.
- Вам надели их [наручники] на свежую рану? - Р-разумеется, ваше преосвященство. Свежие раны для того и существуют. От старых мало проку: они будут только ныть, а не жечь вас, как огнем.
Но ведь раны так болят Раны, оставленные унижением, обманом, несправедливостью. Как быть с ними? Наплевать и забыть? Пусть себе болят? А кто сказал, что они перестанут болеть, если сделать то, что ты считаешь восстановлением справедливости? Раны останутся, и память об обмане и унижении тоже останется, только ко всему этому прибавится ещё понимание того, что в ответ на причинённую тебе боль ты тоже причинил кому-то боль. Вот и всё. И никакого облегчения.
Мне и невдомек было, что можно нанести человеку такую глубокую рану, после которой уже ничего не вернешь, не поправишь. Иногда для этого достаточно одного своего существования.