- А я вам говорю, - перебил он, - что по крайней мере девяносто девять процентов редакторов - это просто неудачники. Это неудавшиеся
писатели. Не думайте, что им приятнее тянуль лямку в редакции и сознавать свою рабскую
зависимость от распространения журнала и от оборотливости издателя, чем предаваться радостям творчества. Они пробовали писать, но потерпели неудачу. И вот тут-то и получается нелепейший парадокс. Все двери к литературному успеху охраняются этими сторожевыми собаками, литературными неудачниками. Редакторы, их помощники, рецензенты, вообще все те, кто читает рукописи, - это все
люди, которые некогда хотели стать писателями, но не смогли. И вот они-то, последние, казалось бы, кто имеет право на это, являются вершителями литературных судеб и решают, что нужно и что не нужно печатать. Они, заурядные и бесталанные, судят об оригинальности и таланте. А за ними следуют критики, обычно такие же неудачники. Не говорите мне, что они никогда не мечтали и не пробовали писать
стихи или прозу, - пробовали, только у них ни черта не вышло.
- Но если вы потерпите неудачу? Вы должны подумать обо мне, Мартин!
- Если я потерплю неудачу? - Он поглядел на нее с минуту, словно она сказала нечто немыслимое. Затем
глаза его лукаво блеснули. - Тогда я стану редактором, и вы будете редакторской женой.