- Я не позволю! Я хочу, чтоб никто, кроме меня. Я убью всякого, кто Потому что вас - я вас - -
Я увидел: лохматыми лапами он грубо схватил её, разодрал у ней тонкий шёлк, впился зубами - я точно помню: именно зубами.
Уж не знаю как - I выскользнула. И вот -
глаза задёрнуты этой проклятой непроницаемой шторой - она стояла, прислонившись спиной к шкафу, и слушала меня. Помню: я был на полу, обнимал её ноги, целовал колени. И молил: «Сейчас - сейчас же - сию же минуту»
Острые зубы - острый, насмешливый треугольник бровей. Она наклонилась, молча отстегнула мою бляху.
- «Да! Да,
милая - милая», - я стал торопливо сбрасывать с себя юнифу. Но I - так же молчаливо - поднесла к самым моим глазам часы на моей бляхе. Было без пяти минут 22.30. Я похолодел. Я знал, что это значит - показаться на улице позже 22.30. Все мое
сумасшествие - сразу как сдунуло. Я - был я. Мне было ясно одно: я ненавижу её, ненавижу, ненавижу!