От прошлого у него сохранилось воспоминание о беззаботных,
добродушных женщинах, веселых от
любви, благодарных ему за
счастье, хотя бы
очень короткое; и о таких, - как, например, его жена, - которые любили без
искренности, с излишними разговорами, манерно, с истерией, с таким
выражением, как будто то была не
любовь, не
страсть, а что-то более
значительное; и о таких двух-трех, очень красивых, холодных, у которых вдруг
промелькало на лице хищное выражение, упрямое желание взять, выхватить у
жизни больше, чем она может дать, и это были не первой молодости, капризные,
не рассуждающие, властные, не умные
женщины, и когда Гуров охладевал к ним,
то
красота их возбуждала в нем
ненависть, и кружева на их белье казались
тогда похожими на чешую.