Не подлежит сомнению, что упрёк оскорбителен лишь постольку, поскольку он справедлив: малейший попавший в цель намек оскорбляет гораздо сильнее, чем самое тяжкое обвинение, раз оно не имеет оснований.
В ответ на упрёки и укоры, которые я — по адресу или нет — к себе обращаю, мать написала мне: «Как бы человек ни поступил, он всё равно будет об этом жалеть».
- Капитану грозит профессиональная смерть, а вы тут сидите и играете в шахматы с компьютером? - Совершенно верно. - Мистер Спок, вы самый хладнокровный человек на свете! - Спасибо, доктор.
Я слушал её и чувствовал, что ещё немного – и я могу расплакаться от обиды. Именно то, что требовалось! За этим я к ней и шёл, зная за собой давнюю слабость: я люблю нравиться, моё глупое сердечко жаждет восхищённых вздохов, моя голова идёт кругом после пары-тройки второстепенных комплиментов. Я знал, что самый деликатный упрек из чужих уст встряхнёт меня гораздо эффективнее, чем длительный сеанс самоедства.
Только мама умеет совершенно безобидную фразу произнести таким тоном, что чувствуешь себя настоящим Джейком Салли, который променял родную планету и человечество на трехметровых синих недокошек.
Я был подавлен, но не мог упрекнуть себя ни в чем. Чего я только ни видел в жизни, чего только ни пережил! И я знал: можно упрекать себя за все, что делаешь, или вообще не упрекать себя ни в чем.
Однажды я ждал друга, который должен был отвезти меня в аэропорт. Он опаздывал. Я не стал искать никакого выхода из создавшейся ситуации, не пошел ловить другую машину. Разумеется, мой самолет улетел, и я упрекал в этом своего друга. Но ведь если бы я действительно хотел успеть в аэропорт, я бы нашел способ, как это сделать.