Запоем по-английски, запоем плохо. Потеряем смысл. Весь русский рок, первая красная волна русского рока образовывалась на текстах. А дальше уже - музыке. Поэтому западную аудиторию завоевать таким образом было сложно и даже невозможно. Никто не стал бы для понимания русского рока переводить и учить язык. А в настоящеевремя, группы, которые начинают сразу с того, что начинают петь на английском Ну, мне кажется, просто еще не созрели.
будучи в более поэтичном настроении, он может сказать: «Так, Фробишер, кларнет - это наложница, альты - тисы на кладбище, клавикорды - луна, так что пусть восточный ветер раздует этот аккорд ля-минор на шестнадцать тактов дальше».
Это очень важно, так и должно быть, музыка именно для этого. Не для того, чтобы фейерверки взрывались, все танцевали и прыгали – это второстепенно. А когда время останавливается – это момент истины, и для этого нам даны голоса, для этого мы учимся играть на инструментах, для того, чтобы передать что-то вечное, чтобы дать людям какую-то силу, понимание, смысл, чтобы это поднимало людей. Потому что многие артисты занимаются тем, что кидают в толпу куски гнилого мяса и зарабатывают на этом деньги.
Репортёр: Сколько же людей трудятся с вами в музыкальном винограднике – сколько певцов протеста? Это люди, которые используют свою музыку и песни для протеста, в социальном статусе таком же, как мы и их волнует сегодня: вопрос войны, преступности или всё что может быть. Боб Дилан: Хм… сколько? Репортёр: Да. Сколько? Боб Дилан: Хм, Я думаю их где-то, хм… 136. Репортёр: Вы сказали, где-то 136, или вы имели в виду, что их точно 136? Боб Дилан: Хм, их либо 136 или 142.
Мы мечтали что-то изменить в этом мире но все осталось таким же. По-прежнему продают оружие Южной Африке, а черных убивают на улице. Люди по-прежнему живут в бедности, и по ним бегают крысы. Лишь толпы богатых бездельников расхаживают по Лондону в модных тряпках. Я больше не верю в миф о «Битлз»
Всю свою жизнь я менялся. Во втором куплете поётся: «Мне кажется, нет людей, принадлежащих к моему древу» (No one I think is in my tree). Я был очень застенчивым и неуверенным в себе. Мне казалось, никто и не был таким понимающим, как я. Таким образом, я должен был быть либо гением, либо сумасшедшим — «…в смысле, оно должно быть высоким или низким» (I mean it must be high or low).
Разница между мной и Боно заключается в том, что он всегда счастлив польстить кому-то, чтобы получить то, что ему нужно в данный момент. В этом деле он мастер, но у меня так не получалось никогда. Есть люди, которым я бы лучше дал в лицо, чем пожал бы руку, и от таких людей я стараюсь держаться как можно дальше. Уровень лжи и лести, который нужно поддерживать внутри себя при встрече с ними, я просто не могу осилить. Наверное, это позор, и я чувствую, что мне нужно что-то в себе менять, но я просто так не могу. Поэтому я восхищаюсь Боно. Он всегда умел зайти в дерьмо и выйти из него, источая запах роз.