Когда я приступаю к опыту, связанному в конце с гибелью животного, я испытываю тяжёлое чувство сожаления, что прерываю ликующую жизнь, что являюсь палачом живого существа. Когда я режу, разрушаю живое животное, я глушу в себе едкий упрёк, что грубой, невежественной рукой ломаю невыразимо художественный механизм. Но переношу это в интересах истины, для пользы людям. А меня, мою вивисекционную деятельность предлагают поставить под чей-то постоянный контроль. Вместе с тем истребление и, конечно, мучение животных только ради удовольствия и удовлетворения множества пустых прихотей остаются без должного внимания.
- Я работал над этим проектом пять лет. Я единственный верил в этот проект. Все говорили, что это невозможно. - И это невозможно? - Да, теперь я это знаю. Я это доказал.
Так устроен мир – одни живые существа становятся подопытными, другие – ставят на них эксперименты. И правило это распространяется далеко за пределы науки.
— Рядовой Миллер, вы курили образец 9 семь с половиной минут. Сейчас мы зададим вам пару вопросов — как вы себя чувствуете? — Ну, сэр, я чувствую себя как… как кусок масла, медленно тающий в жарких объятиях… блинчика, дааа..
Меня раздражает, когда про мою музыку говорят «экспериментальная». Эксперименты в музыке — как эксперименты в хирургии. Этим только нацисты занимаются.