У каждого свой Бог, свои пределы,
Но страшный суд приблизить не спеши,
Ведь может статься, что душа без тела -
Немногим лучше тела без души.
У каждого свой рай, свое болото,
Свой сущий ад, свой образ палача,
Свой храм, где объедает позолоты
Не верящая в бога саранча.
У каждого своя в оркестре скрипка,
Свой миг победы, свой последний бой.
Но только для меня твоя улыбка,
И только для тебя моя любовь.
Люблю высокие соборы,
Душой смиряясь, посещать,
Входить на сумрачные хоры,
В толпе поющих исчезать.
Боюсь души моей двуликой
И осторожно хороню
Свой образ дьявольский и дикий
В сию священную броню.
В своей молитве суеверной
Ищу защиты у Христа,
Но из-под маски лицемерной
Смеются лживые уста.
И тихо, с измененным ликом,
В мерцаньи мертвенном свечей,
Бужу я память о Двуликом
В сердцах молящихся людей.
Вот - содрогнулись, смолкли хоры,
В смятеньи бросились бежать…
Люблю высокие соборы,
Душой смиряясь, посещать.
ОНА:
Когда мне будет восемьдесят пять,
Когда начну я тапочки терять,
В бульоне размягчать кусочки хлеба,
Вязать излишне длинные шарфы,
Ходить, держась за стены и шкафы,
И долго-долго вглядываться в небо,
Когда все женское, что мне сейчас дано,
Истратится, и станет все равно -
Уснуть, проснуться или не проснуться,
Из виданного на своем веку
Я бережно твой образ извлеку,
И чуть заметно губы улыбнутся…
ОН:
Когда мне будет восемьдесят пять,
по дому буду твои тапочки искать.
Ворчать на то, что трудно мне сгибаться,
Носить какие-то нелепые шарфы
Из тех, что для меня связала ты.
А утром просыпаясь до рассвета,
Прислушаюсь к дыханью твоему
Вдруг улыбнусь и тихо обниму.
Когда мне будет восемьдесят пять,
С тебя пылинки буду я сдувать,
Твои седые букли поправлять
И взявшись за руки по скверику гулять.
И нам не страшно будет умирать,
Когда нам будет восемьдесят пять… (c)
Ты - зацелованный не мной,
Я - обожаема другими,
Но предо мною - образ Твой,
И я шепчу Твоё лишь имя.
Мне дарят розы и духи,
Чужие руки гладят тело,
А я Тебе пишу стихи,
И до других мне нет и дела.
Я улыбаюсь всем вокруг,
В толпе Тебя ищу глазами,
Ты отстраняешься от рук,
В душе смеёшься над слезами.
Ты знаешь сам, что я люблю,
Но в этот поздний тихий вечер
Я на вопрос твой: «Почему?»
Пожму плечами, не отвечу.
Наверно, скоро всё пройдёт -
Вокруг так много жадных взглядов!
Ты никогда не будешь рядом,
И сердце молча всё поймёт.
И я забуду образ Твой,
И потеряет сладость имя.
Ты - зацелованный не мной,
Я - обожаема другими…
***
В золотом хрустальном мире, я живу дышу тобой
Эти окна, что в квартире, мне рисуют образ твой
Каждый день я вижу лица, вижу взгляды пред собой
Но так хочется увидеть долгожданный образ твой.
Но так услышать томный, сильный голос твой
И так хочется забыться, обретя с тобой покой.
И отдаться в безмятежность, ласковых, но сильных рук
Позабыв про стыд и гордость, чувствовать лишь нежность губ
И биение сердец ощутить в порыве страсти
И вернуться наконец, в город, под названьем счастье.
***ВИДЕНИЕ***
-
Ты часто снилась мне ночами,
Вот только разглядеть лица не мог.
Запомнил спину с гордыми плечами
И стройный контур сильных ног.
-
Твой образ жил со мною рядом.
Казалось, только руку протяни,
Почувствую всю нежность пряди,
Но без тебя проходят дни.
-
Мы раз за разом проходили мимо,
Нам не давал благословенья Бог.
И лишь во сне я видел спину милой
И уходящий контур стройных ног…
ПОСЛЕДНИЙ УЖИН
В моей трубке я сожгу
Мои воспоминания детства,
Мои несбывшиеся мечты
И остатки надежд.
И я сохраню, чтобы одеть мою душу,
Лишь образ розового куста
И имя женщины…
И в запахе цветов, который скоро угаснет,
Я знаю, что мне станет страшно,
Но это - в последний раз.
Мы сами выбираем образ смерти.
Свою тропинку и обрыв следа -
проносим в запечатанном конверте,
а вскрытие покажет, как всегда.
Толкая нас на риск и самовольство
прохладный господин по кличке Рок
использует и веру, и геройство,
как искушенный карточный игрок.
Он ни при чем, он только исполнитель
твоих желаний и твоих побед,
твой ревностный помощник и ценитель,
твердящий наизусть твой детский бред.
И ты идешь за собственною тенью,
От самого себя бесследно скрыв,
что этот путь - и миг, и лик смертельный -
всего лишь выбор - выбор и обрыв…
Я вырву тебя из памяти
И сожгу все воспоминания,
Будто наших встреч вовсе не было,
Не звучали твои признания.
Будто я снова стала девочкой,
Не познав этой грязной жестокости.
Завяжу я косичку ленточкой,
И исчезнут жуткие образы.
Только шрам на руке останется,
Следы рук не сотрутся с тела
Но душа тебе не достанется,
Моя боль достигла предела.
Разобью зеркало в спальне,
Разлетятся острые осколки,
Чтоб не видеть глаза и губы,
Что любил ты их, но без толку.
Чтоб не видеть во тьме глубокой
Твоё тело в экстазе безумном,
Этот образ застыл в глазах
Ты хорош был в потоке лунном.
Мне свобода нужна, когда
Меня держат земные цепи,
Но зачем она мне нужна,
Когда я осталась одна…
ОН И ОНА
* ОНА:
Когда мне будет восемьдесят пять,
Когда начну я тапочки терять,
В бульоне размягчать кусочки хлеба,
Вязать излишне длинные шарфы,
Ходить, держась за стены и шкафы,
И долго-долго вглядываться в небо,
Когда все женское,
Что мне сейчас дано,
Истратится и станет все равно -
Уснуть, проснуться, или не проснуться.
Из виданного на своем веку
Я бережно твой образ извлеку,
И чуть заметно губы улыбнутся.
* ОН:
Когда мне будет восемьдесят пять,
По дому буду твои тапочки искать,
Ворчать на то, что трудно мне сгибаться,
Носить какие-то нелепые шарфы
Из тех, что для меня связала ты.
А утром, просыпаясь до рассвета,
Прислушаюсь к дыханью твоему,
Вдруг улыбнусь и тихо обниму.
Когда мне будет восемьдесят пять,
С тебя пылинки буду я сдувать,
Твои седые букли поправлять,
И, взявшись за руки по скверику гулять.
И нам не страшно будет умирать,
Когда нам будет восемьдесят пять…
Эти вещие сны, что по жизни мне снятся,
Стоит смежить глаза, я уже их боюсь.
Это грань, где душа начнет отделяться,
Тело выйдет в астрал, я не скоро вернусь.
Это мир зазеркалья, где я существую,
Где друзья и враги - это образ зверей.
Словно кто-то извне жизнь мою повествует,
Составляет сценарий он жизни моей.
Свет, цветы-это радость, темнота там-печали,
То одета я в бархат, то в лохмотьях стою.
Я сама и другие не раз замечали,
Если что-то приснилось - я знаю к чему.
Мне умершие люди вещают «оттуда»,
Как устроен их мир, и пришел чей черёд.
Расставанья и встречи, что придут ниоткуда,
Кто-то снова покажет сюжет наперёд
Если завтра… тебя я не встречу…
Я, наверное… просто исчезну…
Не удержат мой образ свечи,
Не спасут, не укроют стены…
Растворюсь навсегда в пространстве,
В бесконечность себя вплетая,
Устремляясь туда, где солнце
Одиночество согревает…
Нежность ту, что копилась годы,
Разметает по свету ветер…
И тебе принесёт хоть горстку…
Чтоб ты знал… что была я на свете…
Что искала тебя в закаты,
Что болела тобой в рассветы…
Только вот… не узнала где ты…
Жаль… что я… не узнала…
… где… ты…
Copyright: Наталья Радолина, 2009
Свидетельство о публикации 1910303682
Не любила, но плакала. Нет, не любила, но все же Лишь тебе указала в тени обожаемый лик.
Было все в нашем сне на любовь не похоже:
Ни причин, ни улик.
Только нам этот образ кивнул из вечернего зала,
Только мы - ты и я - принесли ему жалобный стих.
Обожания нить нас сильнее связала,
Чем влюбленность - других.
Но порыв миновал, и приблизился ласково кто-то,
Кто молиться не мог, но любил. Осуждать не спеши!
Ты мне памятен будешь, как самая нежная нота
В пробужденьи души.
В этой грустной душе ты бродил, как в незапертом доме.
(В нашем доме, весною…) Забывшей меня не зови!
Все минуты свои я тобою наполнила, кроме
Самой грустной - любви.
Я чувствую сердцем
твое настроение
Я чувствую каждый твой сделанный вздох.
Быть может, я в жизни твоей,
лишь мгновение, секунда, что смог
подарить тебе БОГ?
И пусть никогда не придется
быть рядом, И пусть не узнаю
я жар твоих рук, Но память
стереть обо мне ты не сможешь,
Я буду везде, я буду вокруг.
Ты мимо пройдешь и меня не узнаешь,
Забудешь мой образ, лицо и глаза.
Но сердце свое никогда не обманешь,
Его обмануть, потому что нельзя.
Я буду твоим бесконечным виденьем
Нашли ошибку?
Вы можете сообщить об этом администрации.
Выделив текст нажмите CTRL+Enter