Пусть продукты на исходе,
Пусть кончается вода,
Чувство юмора в народе
Не иссякнет никогда.

Даже смерть нам не помеха,
Ну, а если вдруг помрем,
То, скорей всего, от смеха
С нашим дедом Щукарем.

Мы - народ простой. И нам давно
Не до экивоков с вензелями.
Мы всегда говном зовём говно,
Но зато друзей зовем друзьями.

Из-за стола к нему спешит народ
Хоть с привкусом шампанское и пицца
Для унитаза праздник Новый Год
Помимо задниц можно видеть лица

Счастливые часов не наблюдают,
И, как гласит народ, для счастья полноты,
Счастливые трусов не надевают,
У них и так ведь счастья полные штаны.

Так, если от обратного идти,
И этим истинам простым внимать,
Я, сняв трусы и выколов глаза,
Уже давно могла б счастливой стать?

Поэт

Болит душа поэта
За Родину свою.
Все вроде песни спеты,
А он бубнит одну -
О том, что в жизни мало
Душевности, добра,
Торчит у многих жало
И в головах беда.
Ему твердят - расслабься,
На лаврах почивай,
А он не может сдаться -
«Давай, народ, вставай.
Буди у всех ты совесть,
К ответу призывай,
Не забывая горечь,
Ты слёзы вытирай.
Борись за мир, за дружбу,
Чтоб в каждый дом - покой.
Для русского народа
Нет Родины иной.»

Прошу верните мне восьмидесятый год!

Прошу верните мне восьмидесятый год!
Где добрый и улыбчивый народ, который не боится что придёт какой-нибудь правитель - идиот!

Прошу верните мне восьмидесятый год!
Где от колбас ещё никто не мрёт… Там водку инженер палёную не пьёт и продавец вам пива в баночку нальёт!

Прошу верните мне восьмидесятый год!
Там где наивный и простой народ ещё квартиру на машину меняет, а джинсы «Levis» вершиной считает!

Прошу верните мне восьмидесятый год!
Там где любой без спроса в гости к вам зайдёт… и двери деревянные, и отсутствует глазок. Где я уверен, что из молока сырок!

Прошу верните мне восьмидесятый год!
Там где ещё не знают термина дефолт… Там олимпийский мишка вверх летит… Литва ещё по-русски говорит!

Прошу верните мне восьмидесятый год!
Там человек не быдло, не урод… Там жизнь планируют на десять лет вперёд… Прошу верните мне восьмидесятый год!

Радость лишней не бывает

Изголодавшаяся радость
Спросила сытую печаль,
В чём та находит жизни сладость,
Или чего, быть может, жаль?

Печаль задумалась глубоко,
Не сразу, но произнесла:
«А знаешь, мне ведь одиноко,
Как гондольеро без весла.

Хоть мир держу в сетях тревоги,
Грусть и разлука служат мне.
Но мне не рады на пороге,
Ни наяву и ни во сне…

Сама суди, тут ли до жиру,
Когда неладною зовут
Бедой тоски латаю дыры,
Ещё и ты, с вопросом тут…»

Я утешать тебя не стану:
Своих проблем невпроворот.
Но, радовать не перестану,
Весь, без различия, народ.

Мне двери настежь открывают:
Да, что там двери, и сердца.
Ведь радость лишней не бывает
Для короля и кузнеца.

Надеждой, верой и любовью,
Готова мир я обогреть.
И повода не дать злословью,
Добавить дёгтя в счастья снедь.

Не вид сияющих брильянтов,
В подарок людям я несу,
А широту души, таланты
И светлой жизни полосу.

Я пробуждаю птичье пенье,
Ласкаю солнцем сироту,…
Ну, а поэту - вдохновенье,
За сердца слух и доброту

Как трудно бывает любовь обрести,
Так же трудно и правду в народе найти.
Не легок тот путь, который мы выбираем,
И жизнь, как свеча потихоньку сгорает .

Вот настал этот час, этот " икс «,
Пройдена роковая черта.
Я взираю на мир из кулис,
Я скрываюсь под маской шута.

Я смеюсь, я взахлеб хохочу,
Заражая весельем народ.
Только дома, одна, я молчу.
И я знаю - никто не придет.

Ни звонка, ни письма - ничего…
Жарким светом пылают мосты.
Для чего ж тогда жить, для чего?
Много ль радости видят шуты?

Держись, ВОЛГОГРАД! тебе не впервой! ТЫ немцам не сдался, ты ГОРОД-ГЕРОЙ! залечивай раны, встречай НОВЫЙ ГОД, не сломишь терактами РУССКИЙ народ. РОДНЫЕ, КРЕПИТЕСЬ, мы с вами СКОРБИМ… УШЕДШИХ помянем… ЖИВЫХ СОХРАНИМ…

Январь - утро Нового года, нам дарит зимы торжество! Ликуют народ и природа, встречая Христа Рождество! Протяжно метель завывает, деревья укутав в парчу, а звёзды сквозь снег зажигают пушистую ёль, как свечу. И тройка коней быстроногих летит, расплескав перезвон! И мы, по российским дорогам, доскачем до ЛУЧШИХ ВРЕМЁН!

Развели, как лохов

Развели людей, как лохов!
Сколько было стонов, охов…
Ожидали конца света -
Бред остался без ответа!

Подгребли дерьмо со склада -
Ведь дельцам того и надо!
Кто-то в погреб заселился,
Кто-то в Храме о пол бился!

Ну народ, умру со смеху!
Ждите свежую потеху -
Скоро новый бред объявят,
Раскупать дерьмо заставят!

Рождество

Звезда, загон скота, Мария…
Явился Божий сын? Мессия?
Иль просто мальчик-иудей?
Ведь будет всё, как у людей -

На день восьмой свершат обряд.
Так было сотни лет подряд
В народе, что «Завет» хранил
С тех пор, как «Авраам родил…»,

С тех пор, как, Бог избрал евреев…
Но вот теперь быть может зреет
Другой здесь замысел Творца?
Кто знает промысел Отца?

А может Дьявол подложил
Звезду, волхвов и поклоненье?
И будут тщетно поколенья
Гадать об истине и лжи.

Младенец спит. Марии профиль
Костром очерчен в темноте…
Она не знает о Голгофе,
Она не знает о Кресте.

СОЛДАТ ПОБЕДЫ

Лет пятьдесят или поболе
в какой-то юбилейный год
воздвигнут по народной воле
солдат.
А где теперь народ?

И вот спустился с пьедестала
герой гвардейского полка:
неужто слава отсияла,
которой прочили века?

Громоздким стукотя металлом,
прошёлся вымершим селом
и никого не увидал он
ни за столом, ни под столом.

Чем в землю вглядывался строже,
землистей делалось чело,
окалина ползла по коже,
глаза посверкивали зло.

Чугунно грохотало сердце
в просторе брошенных полей:
затем ли гнал отсюда немца
он, крови не щадя своей?

Ну как могли заглохнуть дали,
перетерпевшие бои?
Неужто землю добивали
свои?
А где теперь свои?…

Солдата Урфина Джюса

В неком Городе N что-то сталось.
В нём химер барельефы ожившие
Созерцают разверзшийся хаос.
Там паханы со шконок насиженных
Милосердием дарят обиженных,

Что мечтать о свободе посмели,
Заболели надежды отравою.
Вот потеха - не хлеба - так зрелищ!
И встают шутовскою забавою
Жернова воскресенья кровавого.

Но проклятый народ жаждет терний,
По примеру придурка распятого
Формирует периметр инферно
Чёрной копотью пламени адова.
Вразумить световою гранатою

И охотничей дроби зарядом
Их пытаются светлые витязи.
Город правит столетним обрядом.
Город шит беркутёрскими ризами.
Их холопская доблесть нанизана

На испуг от набатного гласа
Из народа забитого месива.
Потому-то их злобой колбасит
На людишек, живущих на пенсию,
На плебеев, как пакостной плесени.

В Министерстве Любви по шаблону
Урфин Джюс собирает тех големов,
Что трактуют свободы законы
Гражданину страны бестолковому
Предупредительным
выстрелом
в голову.

В центре Киева - Града остался
Лоскуток, в киноварь незапятнанный?
Страх химерой ожившей пластался
И пугался отчаянья платного
Того сброда режима развратного…
24.01.14