Емельяну Пугачёву

Истории дано простить
Сей бунт, коль, не иначе:

Когда народу тяжко жить,
Знать, царь -- не Настоящий!

Какую в жизни роль сыграть?

Отель полулюкс и свечи,
Томные, зеленые глаза,
Играю роль фаворитки,
При дворе забытого царя.

Канделябрами заставлен будуар,
В стиле гротеска мелькают тени,
Ну зачем, мне, весь этот кошмар?
Все в свое время надоели.

Возьму я лучше роль Ассоль,
И буду ждать, какого - то, там, Грея,
А может Клеопатру мне сыграть?
Чтоб вздернуть всех завистниц на рею.

Хочу на площадь казни, и в костер,
Сгореть, как Жанна д’Арк, назло занудам,
В молчаньи презирая суету,
И зрелищ жаждающую толпу.

Или крестьянкой скромною побыть?
С улыбкой, как у Моне Лизы,
И возле речки тихой выть,
Соленые глотая слезы

А может Амазонкой по степям?
Да на коне, в неведомые дали,
Рвануть на пару с ветром, чтоб понять,
Какую роль по жизни мне играть?

О, сколько масок? Сколько разных лиц?
У каждой женщине в ларце хранится,
Закрою я его, пускай стоит,
Он больше никогда не пригодится.

Милее быть на этом свете той,
Какой создал Творец - пригожей,
Из ароматов трав, цветов, ветров,
Ни на кого на свете не похожей!

Сибирь

Copyright: Екатерина Комарова 2, 2012
Свидетельство о публикации 112123008
«Стихи и Проза России»
Рег. 0093923 от Сегодня в 21:27

КАНЦЕРОГЕН

.
Вся в дыму шкворчит Москва,
в ней бистрО и многолюдно.
Жизнь тут - неудобова-
-римое по сути блюдо.
Здесь вокзальный говорок -
.. .. .. .. .. тюря, сборная солянка.
Жвачка улиц и дворов -
.. .. .. .. .. городская сухомятка.

Преисподненский котёл,
где безумие фаст-фудит.
В нём кипит крутой кутёж -
.. .. .. .. .. то ли зомби, то ли люди,
сплошь погрязшие в грехе -
.. .. .. .. .. до отрыжки, до изжоги,
без царя в дурной башке,
а в душе - давно без Бога.

Равнодушные глаза
в поездах метро напротив.
Страсти лживые - эрзац,
ненавистные до рвоты.
С языков слетает чушь,
ну, а в гулких душах - пусто…

Блюдо густо поперчу,
всыплю усилитель вкуса -
.. .. .. .. .. ядовитый консервант
равнодушными руками…

Разве я ещё жива
в этой «кухне»?

И покамест
жуткий сей конгломерат
не добрался до окраин,
поспешу в свой микрорай-
-ончик - чистый, натуральный.

27.11.2011

Котуировки

Когда хозяйка
Сердито хмурит бровки,
На дачном крыльце
Высвистывая: «кис-кис»,
Мурка Барсику
Делает котуировки
В капустной грядке,
Коготочками сверху вниз.

Минут на десять
Городской холерик
Превращается почти
В царя зверей,
Слыша от любимой:
«Звер-р-рик, звер-р-рик»,
Кусая её хвостик,
Извивающийся как змей.

У этой
Цивилизации
Маленькой мести
Смысл один -
Хоть летом
Побыть котом.

Прости, кормилица
Без когтей и шерсти,
Согрейся сегодня
«Арабикой» с коньяком…

© Максим Валюх

Лев и шакалы

«Тот, кто с нами борется, укрепляет наши нервы,
оттачивает наши навыки и способности.
Наш враг - наш союзник.»
Эдмунд Бёрк

«Если тебе плюют в спину,
значит, ты идёшь впереди!»
Пословица

У логова больного льва
Шакалов собралась братва.
Увидев это, царь зверей,
Прислуге объявил своей:

«Пора напомнить бы ему
Тем, кто забыл, вдруг осмелев,
Что перед ними наяву
Не падаль, а могучий лев!»

Не стоит презирать врагов,
Ведь Судный день для всех настанет!
Пусть для морали нет стихов,
Но вот под взглядами врагов
Спина и впрямь прямее станет!

Лесной царь

Кто скачет, кто мчится под хладною мглой?
Ездок запоздалый, с ним сын молодой.
К отцу, весь издрогнув, малютка приник;
Обняв, его держит и греет старик.

«Дитя, что ко мне ты так робко прильнул?»
«Родимый, лесной царь в глаза мне сверкнул:
Он в темной короне, с густой бородой».
«О нет, то белеет туман над водой».

«Дитя, оглянися; младенец, ко мне;
Веселого много в моей стороне;
Цветы бирюзовы, жемчужны струи;
Из золота слиты чертоги мои».

«Родимый, лесной царь со мной говорит:
Он золото, перлы и радость сулит».
«О нет, мой младенец, ослышался ты:
То ветер, проснувшись, колыхнул листы».

«Ко мне, мой младенец; в дуброве моей
Узнаешь прекрасных моих дочерей:
При месяце будут играть и летать,
Играя, летая, тебя усыплять».

«Родимый, лесной царь созвал дочерей:
Мне, вижу, кивают из темных ветвей».
«О нет, все спокойно в ночной глубине:
То ветлы седые стоят в стороне».

«Дитя, я пленился твоей красотой:
Неволей иль волей, а будешь ты мой».
«Родимый, лесной царь нас хочет догнать;
Уж вот он: мне душно, мне тяжко дышать».

Ездок оробелый не скачет, летит;
Младенец тоскует, младенец кричит;
Ездок подгоняет, ездок доскакал…
В руках его мертвый младенец лежал.

Москва. Бульвар Страстной.

Страстной бульвар. Здесь жестким ходом
Идут пророчеством года. Течет спокойно
Жизнь города. А за ворот пустым проходом
Воспоминанием возвышенно достойным
Лежат остатки старого монастыря,
Где царь когда-то приютить велел
Икону Богородицы. И, свет судьбы благодаря,
Ее встречали москвичи. Но монастырь не уцелел.
Лишь стен незримых очертание простое
Живет поныне в карте города Москвы.
Страстной - бульвар, где все вокруг святое,
И помнят счастье тротуары и столбы.

Но почему название не стерто и не смыто
С монастырем, разбитым в пух и прах,
Икона Богородицы - Страстная - не забыта,
И вера благодатная еще горит в сердцах?
Противится душа, зажатая тисками
Безверных дней. Но в этом наша сила!
В смиренье, скованном кровавыми веками,
В молитве, что надежду воскресила
На доброе начало в плоде любого зла,
На вечную защиту всех Пречистых Сил.
Ведь всякая дорога Богом нам дана,
И мир тот обретает, кто о нем просил.

Неуютная правда

Ходил довольным царь зверей
И всем напоминал,
На свете нет его сильней,
Чтоб помнил всяк и знал!

На ветке сидя, соловей,
Сказал: «Хоть мы и рады,
Что сильный ты из всех зверей,
Но есть другая правда!

Хвалиться этим часто стал,
Что равных нет, по силе,
Но, кабы слабых защищал,
Не ты, тебя б хвалили!»

Ответ на речи соловья,
Звучал-рычал такой:
«Одну лишь правду знаю я,
Не может быть другой!

В том никаких сомнений нет,
(Чего с царя возьмёшь?!)
Коль, правда -- неуютна мне,
Знать, правда эта - ложь!»

Притча

- Откуда, странник, ты идешь? -
Спросил царь юродивца.
- Из ада.- Что с тебя возьмешь?,-
Царь взял перекрестился.

- И что ты делал там, скажи?
- Огня просил для трубки.
- Да, ты постой, ты не спеши…
- Огня не дали в руки.

Сказали нету в них огня,
Я даже удивился.
Ответ был странным для меня,
И я взял удалился.

При выходе сказали мне,
Я это все сполна запомнил,
Слова звучали в тишине:
«Сюда с огнем своим приходят!».

Ты меня никогда не любил..

*Навсегда, навсегда, говорил…
Говорил, что с тобою мы, вместе!
Ну и что?-никогда не любил:
Без царя в голове ты, и чести!

Разбросала все звезды луна,
По бесчисленным, ярким созвездиям…
Только я вот, осталась одна!
И с обманом твоим и бесчестием.

Тебя сердце все реже зовет!
И твой образ, как призрак в тумане…
Я, надеюсь, что боль вся уйдет!
И грустить по тебе, перестану.

Во мне много надежды, тепла,
И желания начать все с начала!
Только я, разобраться должна…
И почувствовать!-жизнь зазвучала!

Распустилась зеленым ростком!
Зародилась березовой почкой…
Зазвенела, гитарной струной!
Расплескалась зарей звездной ночи.*

МОЛИТВА

Моя звезда, не тай, не тай,

Моя звезда - мы веселимся.

Моя звезда, не дай, не дай

Напиться или застрелиться.

Как хорошо, что мы вдвоем,

Как хорошо, что мы горбаты

Пред Богом, а перед царем

Как хорошо, что мы крылаты.

Нас скосят, но не за царя -

За чьи-то старые молебны,

Когда, ресницы опаля,

За пазуху летит комета.

Моя звезда, не тай, не тай,

Не будь кометой той задета

Лишь потому, что сотню тайн

Хранят закаты и рассветы.

Мы под одною кофтой ждем

Нерукотворного причастья

И задыхаемся копьем,

Когда дожди идут нечасто.

Моя звезда - моя глава,

Любовница, когда на плахе,

Я знаю смертные рубахи,

Крахмаленные рукава.

И все равно, и все равно,

Ад пережив тугими нервами,

Да здравствует твое вино,

Что льется в половине первого.

Да здравствуют твои глаза,

Твои цветы полупечальные,

Да здравствует слепой азарт

Смеяться счастью за плечами.

Моя звезда, не тай, не тай,

Мы нашумели, как гостинцы,

И если не напишем - Рай,

Нам это Богом не простится.

Мужчина - царь зверей.

Он воин.

Но только воин средь полей Один,

Он ничего не стоит, один,

Без женщины своей.

Но каждый ли ее достоин?

Вопрос конечно не простой.

Его оставим без ответа.

А впрочем подожди, постой…

Мужчины разные бывают

И женщину себе под стать

Они годами выбирают

Послушай, уж если ты в моей жизни - и царь, и Бог -

Кончай валять дурака, приходи - и правь!

Я, знаешь, устала копаться в пыли веков

Бросаться за счастьем слепо, то вброд, то вплавь.

ЧертИ уже, что ли, линии на руке.

Расставь уже, что ли, точки над «и» и «ё",

И я буду щедро гимны строчить тебе

И с каждым вдохом славить имя твоё.

Мне, знаешь, не надо таких уж больших чудес -

Ни звёзд с небес, ни, тем паче, колец со дна -

Я просто ужасно устала всё время - без -

То в горе, то в радости, но, один чёрт - одна.

Бросай свое облако, хватит меня терзать,

И так я уже по минимуму хочу -

Уснуть, прижавшись щекой к твоему плечу,

И утром, проснувшись, в твои заглянуть глаза.

Они не знают, что царя зверей

Дрессировать не удается.

Я просто знаю, что они сильней

И что в них мало благородства.

Её мне жалко. Так она слаба,

Так не умна, так лицемерна,

Что может только быть рабынею раба.

И пахнет от неё прескверно.

А я молчу. А надо, так рычу

И публику пугаю басом.

Но огорчать бедняжку не хочу.

Она меня к тому же кормит мясом.

Его я презираю. Пистолет

Он прячет от меня под мышкой.

Он трус и неврастеник, в тридцать лет

Страдающий одышкой.

Ему башку я мог бы размозжить

Своей тяжелой лапой.

Но не хочу. И оставляю жить

На радость этой, слабой.

А публика? Я знаю, что играть

Льва перед ней почти что подло.

Но как ещё жалеть и презирать

На нас глазеющее кодло?…

Брови царь нахмуря,
Говорил: «Вчера
Повалила буря
Памятник Петра».
Тот перепугался.
«Я не знал!… Ужель?» -
Царь расхохотался.
«Первый, брат, апрель!»

Говорил он с горем
Фрейлинам дворца:
«Вешают за морем
За два яица!
То есть разумею, -
Вдруг примолвил он, -
Вешают за шею,
Но жесток закон».