- Я одну книгу дочитал. Присяжные там никак не решат: были это благородные дикари или просто дикари. А ты как думаешь? - Одни - благородные, другие – дикари.
- Ты мог бы и извиниться. - Ты швырнула в меня тостер, а мне извиняться? - Я швырнула, потому что ты выбросил в окно мой ноутбук. - Он у меня выскользнул. - Ты был как минимум в трех метрах от окна. - Я споткнулся.
- Какое кольцо ты желаешь? - Я мечтаю о большом-прибольшом бриллианте! - Он у тебя будет! Самый огромный в Атланте! - А медовый месяц я устрою в Новом Орлеане, шикарнее места нет. - Ретт, это божественно! - А ещё приданное тебе куплю! - О, Ретт, это великолепно Только, пожалуйста, никому не говори об этом! - Какая же ты лицемерка!
И как только я сняла с себя свадебное платье, я поняла удивительную вещь. Очень странно, но мы любим сочинять собственные клятвы, а намного важнее собственные правила.
Когда становишься старше, вещи, которые любил, не кажутся такими уж особенными. Как чёртик в коробке. Может, позже ты поймёшь, что это не больше, чем кусок картона, но некоторые вещи всё равно продолжаешь любить. Может, когда будешь в моём возрасте, то останется одна или две любимых вещи. У меня осталась одна.
Дорогая моя мама, я почти потерялась, правда? Но твоя чистая любовь всегда была со мной Как горящее пламя, и всего лишь это маленькое пламя было тем, что мне было нужно, чтобы видеть в полной темноте. Оно спасло меня от глубокой темноты. У Поли его не было. Темнота овладела ею, и ей пришлось улететь. И знаешь что, теперь я всегда могу вспомнить твоё лицо. В любое время, когда я думаю о тебе, я смотрю вверх и вижу твоё лицо — лицо своей матери, как пламя, горящее в небе.
- Я уберу со стола - Тебе не надо убирать со стола. Не надо делать этого. Я сам все уберу. Я буду покупать продукты буду готовить кормить тебя, одевать и раздевать, купать, заботиться о тебе Ты можешь встречаться с друзьями днем, но ты нужна мне ночью…