Отчего ж при всяком споре, Доведённом до конца, Мы с бессилием глупца, Подражая папуасам, Бьем друг друга по мордасам? Правда, чаще — языком, Но больней, чем кулаком.
Всем нам известно различие между местоимениями «он» или «она» — и «ты», прямым обращением, — все мы испытываем при личном сообщении друг с другом влияние чего-то, помимо обычной учтивости, чего-то, опережающего ее. У нас язык не повернется намекнуть человеку в лицо о неприятном, хотя мы час тому назад, быть может, свободно о том распространялись за его спиною. Мы чувствуем себя по-другому.
Я не думаю, что язык может стать преградой на пути передачи чувств, эмоций. Таким образом, не может быть какого-то особого языка, что лучше или хуже передает наши чувства. Можно говорить на японском, индийском, итальянском, английском - не имеет значения, если ты говоришь искренне. Я думаю, что настоящие, искренние чувства не имеют для себя преград или ограничений.
Так уж устроен язык. Это корень, из которого растет бесконечная человеческая глупость. И мы, оборотни, тоже ею страдаем, потому что все время говорим. Нельзя открыть рот и не ошибиться. Так что не стоит придираться к словам.