Знаете, нефть и газ нельзя любить физически, но материально — это единственное, на чем держатся ножки России на сегодняшний день. Без своих ножек Россия не устоит. Не любить то, на чем ты стоишь, — невозможно.
Все убеждены, что я торгую нефтью. Не могу понять, почему воровство госудaрственных природных ресурсов считaется более престижной рaботой, чем сутенерство. Ведь ущерб людям они приносят горaздо больший. Мне всегдa жaлко нефтяников, которые вкaлывaют, добывaя нефть. Знaли бы они, сколько людей сидит нa их шее, получaя с кaчaемой нa Зaпaд нефти прибыли. Знaли бы они, кaкой «процент с копейки» они получaют, если доход всех этих прилипaл прирaвнять к стa рублям.
Мне кажется, что нефть где-то есть. А если есть нефть, не может быть, чтобы где-то не прорвало газ Мне кажется, что нам надо внимательнее посмотреть на недра. Найдем мы что-то. Не может быть, чтобы кто-то искал и не нашел.
Правильно кто-то говорил, что вся наша культура - просто плесень на трубе. Которая существует только потому, что нефть нагревают. Причем нагревают ее совсем не для того, чтобы расцвела плесень. Просто так ее быстрее прокачивать…
Ему же принадлежит формулировка основного международного противоречия XXI века: «между углеводородными деспотиями и трубопроводными демократиями» (в статье «Борис Грызлов и русское самоедство»). Некоторые западные обозреватели приняли эту концепцию очень серьезно и подняли ее на штыки в русофобских целях. Однако никто из них не заметил, что Россия сама диалектически является трубопроводной демократией – во всяком случае, по отношению к своим южным соседям.