В процессе перелома все становится запутанным и неясным.
Люди становятся чужими, хлопочущими о пустяках, и скука мертвой петлей сдавливает
желания. Ни за что не зацепишься, гаснет
романтика пейзажа, и человек мутнеет даже в его лучших по чувству и искренности положениях. Кажется, что вся эта сложная, нагроможденная
жизнь, с культурой городов, с клетками взаимоотношений, делается людьми от нечего делать,
игра в «будто бы», но лишенная истинного значения игры: легкости, фантастики, а главное, всегдашнего, как у детей, сознания, что это игра, что несчастья и горя она не причинит, а если ее система завинчивается туго, - игру меняют Гадко разыгрываются игры у взрослых, - они построены на подчинении своим похотям похотей других, и все это всерьез и навечно; к тому же на карту ставится и сама жизнь, конечно, другого и право на нее.