Он согревает, но не сжигает, он побеждает, не разрушая, он соблазняет, не губя, и благодаря тому, что его эротика концентрируется лишь в ткани тела - более крепкой, чем легко уязвимая душа, - его завоевания не дают назреть катастрофам.
Наша жизнь - это противостояние двух стихий. Я беру тебя, приходя с огнём и мечом. Я смотрю, как в твоих глазах пылают сожжённые мною города, я слышу в твоём смехе крики воронья над полем битвы, я наблюдаю, как знаменами проигравших падает на пол одежда Я беру тебя, приходя со словом. Я вью вокруг тебя интригу медленной эротики, я шепчу в твоё ухо горячие оттиски обнажённой интимности, дрожью струящиеся по твоей коже Я беру тебя, приходя с любовью. Я целую твоё тонкое запястье и прижимаю к себе, любуясь мерным соавторством такта сердец, я провожу кончиками пальцев по твоей спине, ловя губами дождинки сбившегося дыхания Я беру тебя, приходя с первым снегом и шелестом листопадов, я беру тебя, приходя с россыпью звёзд и прозрачно розовым рассветом, я беру тебя, приходя Наша жизнь - это противостояние двух стихий. Наша жизнь - это единство двух стихов, это созвучие двух песен Наша жизнь - это мы, бесконечно отражённые друг в друге.
Эротизм - подлиный эротизм, эротизм высокой марки - как и всякое искусство всегда элитарен и бежит толпы. Ему чужды давка, шум, ярмарочные фонари, любая вульгарность. Ему нужны малочисленность, беспечность, пышность, декор. У него есть условности, как в театре.
Но на сей раз дело касалось непосредственно меня, и я совершенно чётко сознавал, что противопоставление эротики и нежности — одна из величайших мерзостей нашей эпохи, из тех, что выносят не подлежащий обжалованию смертный приговор всей цивилизации.