Живём страдая от сомнений,
От бесконечных угрызений совести.
Себя ругаем и жалеем
И о прощении при этом мы тревожимся,
Несвоевременно…

И многое становится терпимо,
Так умудряемся себя уговорить,
В грехах увязнув… не святые.
Иначе просто невозможно жить,
Невыносимо…

То более, то менее успешно,
Фильтруем от хорошего плохое.
Переживания и страхи бесконечны,
Но равновесие душевное такое
Не вечно…

Бываем временно к себе терпимы
И успокоясь, продолжаем жить.
Но снова чувства непродолимые
Рождаются и провоцируют грешить.
Неисправимы мы…

Галина Бобылёва

Не принимайте моих слов
всерьез. Не так все
мрачно, как я написала.
В моих глазах не замечали
слез, и их заметить -
шансов очень мало.
Я не печалюсь всяким
мелочам, и я считаю
жизнь свою счастливой.
И хоть не сплю я часто по ночам, но все, что
происходит -
справедливо.
Все по заслугам, что тут
говорить. Ведь я ж - не ангел, и в святых не числюсь.
Как все вокруг я не пытаюсь быть, и я немножко по-другому
мыслю.
Меня не понимают - это
факт, но я по мелочам не огорчаюсь.
Ведь я кому-то хороша и так, хоть от других во многом отличаюсь…

А я когда-то думал,
Что седые
Не любят,
Не тоскуют,
Не грустят.
Я думал, что седые,
Как святые,
На женщин
И на девушек глядят.
Что кровь седых,
Гудевшая разбойно,
Как речка,
Напоившая луга,
Уже течет
И плавно
И спокойно,
Не подмывая
В страсти берега.
Нет,
У седой реки
Все то же буйство,
Все та же быстрина
И глубина…
О, как меня подводит седина,
Не избавляя
От земного чувства

То, что скажу, не окажется новью.
Ревность рождается вместе с любовью,
но не всегда вместе с ней умирает.
Так, очень часто, по жизни бывает.
Словно песчинки в песочных часах,
все происходит у нас на глазах,
сила любви убывает и тает,
ревность, как снежный комок, нарастает.
Все, для любви, уже нет больше сил.
Ревность сильна, хоть святых выноси.
В ней одинок ты, затмение мозгов,
среди смеющихся, наглых врагов.

Ночь накануне ноября.
Весь город серый и угрюмый.
Дай мне уйти под стук дождя
по водосточным ржавым трубам
в ночь накануне ноября.

Здесь осторожный первый снег
стал лишь водой на темных рельсах.
Мой возмутительный побег
в День всех святых -
закономерность,
как осторожный первый снег.

Пройду, смеясь и налегке,
всю глубину ночных артерий…
Я буду в белом колпаке
и до утра растаю тенью,
вот так, смеясь и налегке.

Ночь накануне ноября,
Там, высоко, гремит Везувий…
Дай мне сбежать под шум дождя,
остаться летней и безумной,
успев за час до ноября.

В ней просыпалось желание убить
И пробуждалась временами сука.
В минутах гнева мысли придушить,
Развратом наполняла тело мука.

Так идеальна внешне для других,
В ней неприступность отражалась.
И презирая заповеди святых,
О всех так нецензурно выражалась.

Терзала отвратительная зависть,
Без развлечений наступала скука.
Покою не давала ей ненависть
И мучила внутри гордыня-сука.

Всему виной была разбитая любовь,
Что сделала ее бессердечной сукой.
Освободившись от стальных оков,
Она карала всех со страшной мукой.

Нежной песней молитва льется,
Будто скрипку берет душа,
И сердечко ей в такт забьется,
Эта песня для Бога важна.
Все святые слова мелодичны,
Партитурой не нужно владеть,
Для души струны веры привычны,
Надо просто позволить ей петь:
Заглушив в голове быта бубны,
Скрип забот, перезвон обид,
Попытайтесь - ведь это не трудно,
Пусть на небо молитва летит.

Как хочется сейчас мне помолиться,
Почувствовать себя частичкой мирозданья,
В святых словах спокойно раствориться,
На миг забыв проблемы и страданья.

Как хочется пройтись по старой церкви
Шагами легкими, свободною ходьбой,
Чтоб и в ночи огни свечей не меркли,
Дарили свет, пропитанный мольбой.

Как хочется забыться на мгновенье
И перестать гневить мне небеса,
Как хочется твердить вновь с упоеньем:
«О Господи, спаси, помилуй нас!»

Я вас узнал, святые убежденья,
Вы спутники моих минувших дней,
Когда, за беглой не гоняясь тенью,
И думал я и чувствовал верней,
И юною душою ясно видел
Всe, что любил, и всe, что ненавидел!

Средь мира лжи, средь мира мне чужого,
Не навсегда моя остыла кровь;
Пришла пора, и вы воскресли снова,
Мой прежний гнев и прежняя любовь!
Рассеялся туман и, слава богу,
Я выхожу на старую дорогу!

По-прежнему сияет правды сила,
Ее сомненья боле не затмят;
Неровный круг планета совершила
И к солнцу снова катится назад,
Зима прошла, природа зеленеет,
Луга цветут, весной душистой веет!

Конечно, все мы не святые
Соблазнам и страстям подвержены.
Порою лжём, порой неискренни,
Кто больше, а кто меньше
И посещают всех худые мысли.

Но важно-чтоб за всё покаяться,
Свои грехи признать душою.
Вот это для души есть главное.
О таинстве никто пусть не узнает,
А будет одному известно Богу.

Глаза людей бывают разные,
То нежные, то слишком страстные.
То пристальные, то манящие,
То ласку и тепло дарящие.
Глаза людей бывают грустные,
Печальные, немного тусклые.
Наивные до боли детские,
Надменные, чужие, светские.
Глаза людей бывают разные,
То добрые, а то опасные.
То жаркие и дико жгучие,
То холодны, как лед колючие.
Глаза людей бывают грозные,
В них мерзнешь, словно в ночь морозную.
Они дерзки, они мятежные.
Они святые, чистые и грешные.
Глаза людей бывают разные,
Как омут мутные, как месяц ясные.
И гордые, и даже лживые,
Но все они всегда красивые.
То синие, а то зеленые,
То карие, то светло серые,
И странные, и даже верные.
Глаза людей бывают разные.
В толпе они блистают красками.
Таинственные, с поволокою,
И равнодушные, жестокие.
Глаза людей бывают яркие,
Пылающие, даже жаркие.
Усталые или любимые.
Но все они неповторимые!

Забвенья нету сладкого,
Лишь горькое в груди, -
Защиты жди от слабого,
От сильного не жди.

Такое время адово
На нынешней Руси -
Проси не у богатого,
У бедного проси.

Наглядны все прозрения,
Все истины просты, -
Не у святых прощения,
У грешников проси.
1967

Вновь сердце мое кровью обливается,
В горле ком, уже который час…
А слезы да, по прежнему срываются,
И километры разделяют нас.
Любимая моя, моя родная,
Мама, я прошу тебя, прости,
Из всех святых, ты - самая святая,
Не надо милая, ты не грусти!
Прости меня - порой не понимаю,
Прости за то, что иногда кричу,
Прости за то, что часто обижаю,
Прости за то, что редко так звоню.
Ты знаешь, мама, а ведь я всю помню -
Прикосновенье твоих теплых рук…
А сердце обливается вновь кровью,
Я так устала, бесконечны дни разлук!
А я приеду, обниму, заплачу,
И ты смахнешь с щеки своей слезу.
Ты самая родная, это значит -
Я больше всех тебя люблю!
Ты прочитаешь мои строки эти,
И испытаешь гордость за своих детей,
Ты знай, ты - мама лучшая на свете,
И вы, друзья, любите матерей!

Береги меня! …
Или я - взорвусь!…
Разнесёт на части…
весь тот мир, что здесь-
… вокруг нас …
И уже не властен --
будет ни Господь, и ни Чёрт,
и не все святые,
Если вдруг предадут глаза,
что до боли родные.

Если, вдруг, предаёт Душа,
что с тобой едина-
ты почувствуешь каждый звук в слове:
«ра-ни-ма»…
Соберёшь (и «склеишь» себя)
- по кусочкам…
И решать тебе -
многоточие…
или точка.

Береги меня!…
или всё умрёт -
и зима, и ветер…
Я с тобой уже много лет…
а ты - не заметил…

…(С тем, кто дороги нам -
мы всегда будем рядом…
Даже если не можем коснуться рукою…
… Отдать свою нежность… Согреть… просто взглядом).

Везде, везде ты, друг, со мной, пока гляжу на свет. В моей душе любви к одной тебе утраты нет! Все, чем живу, что есть в душе святых и чистых грез, не ты ли, светлый гений мой, для жизни мне принес! (1863г)