Когда мы молоды - живём, чтобы Любить,
Своим Любимым целый мир, любя, дарить.
И нет сомнений, что Любовь - основа Жизни:
Ведь, даже в старости мы - Любим, чтобы - Жить!
Он залатан,
Мой косматый парус,
Но исправно служит кораблю.
Я тебя люблю.
При чем тут старость,
Если я тебя люблю!
Может быть,
Обоим и осталось
В самом деле только это нам, -
Я тебя люблю, чтоб волновалось
Море, тихое по временам.
И на небе тучи,
И скрипучи
Снасти.
Но хозяйка кораблю -
Только ты.
И ничего нет лучше
Этого, что я тебя люблю!
В мои глаза прокралась старость,
И ей неважно, сколько лет
Копилась боль моя…
Усталость
В моих глазах туманит свет.
Под грим морщин своих не прячу,
И пусть виски блестят, как соль,
Я на вопрос смотрю иначе
Что старость? -
Это ведь не боль…
Мы встретимся с тобою,
Лишь путь закончим оба,
Отмеренный судьбою
С рожденья и до гроба.
К чему любовь земная,
Дитя обмана зренья?
Она умрет, стеная,
Достойная презренья.
Морщины лет минувших
Изрежут острой сеткой
Остатки чувств уснувших,
И старость станет клеткой.
И вместе похоронят
Двоих - в одной могиле,
И капли слов проронят
В хвалебно-громком стиле.
Но все равно отдельно
Их души в Вечность канут,
В восторге беспредельном
Они ничьими станут.
Любовь земная… Ладно,
Довольно слов нелестных.
Другое мне отрадно:
Любовь глубин небесных.
Чиста и благородна…
Без края и предела…
И полностью свободна
От сил земного тела…
Любовь небесной тверди
Пленяет ей подвластных
Иначе: после смерти
Рабов земли несчастных,
Венчая их под сенью
Им отданного рая,
Чтоб жизнь земную тенью
Затмила жизнь вторая:
Блаженная награда
За все земные муки,
То вечная услада
За годы из разлуки…
Но хватит слов поэта!
Здесь пафос неуместен!
Мы все равно все это
С тобой увидим вместе.
Мне не хочется видеть грязь,
Мне не хочется видеть боль
И не стать бы как желтый лист:
Весь в прожилках, с корявой судьбой…
В детстве мы не считаем лет,
И до старости далеко…
Но ведь так быстротечен век.
Вот и мудрость диктует свое.
То, что в юности ты расточал
Постепенно ты стал любить.
Где бы раньше ты в лоб бы дал,
Улыбаясь, теперь простил.
Если ночью, проснувшись в поту
Ты от страха за свой финал -
Значит стал ты чуть-чуть взрослей,
Если думать об этом стал.
Если стали тянуть грехи,
Если стало трудней дышать -
Значит надо идти в храм,
Значит время пришло оживать…
Мне понятно, зачем я пришел:
Не за тем, чтобы встретить смерть.
А однажды в угаре прозрев
Помолившись, я начать петь.
Ведь у каждого свой крест
И у каждого свой путь.
И не важен отрезок лет,
Лишь бы в пропасть нам не свернуть.
И тогда лишь мы только живем,
Когда слышим мы душу свою.
Ведь она - храм живущего в нас
А он нам дает любовь свою.
Я не знаю, много ль мне осталось.
Знаю: долгой не бывает старость.
Впрочем, сколько не живи на свете,
Что-то продолжать придется детям.
Например, вернуть друзей забытых,
Что погрязли в славе иль обидах.
Дать понять врагам, что не простил их.
Я при жизни это был не в силах, -
То ли доброта моя мешала,
То ли гнев мой жалость побеждала…
Я не знаю, сколько мне осталось.
Лишь бы не нашла меня усталость -
От друзей, от жизни, от работы.
Чтоб всегда еще хотелось что-то.
Золотая листва, золотая,
и видны сквозь неё небеса. -
То осенняя старость святая
прикоснулась к деревьям, кустам.
Старость та не мрачна, не глубока,
не костлява ещё, а мудра,
как душа, погулявшая много
и уставшая чуть… Мне пора
эта по сердцу больше, чем лето.
Грусть и память - приволье души.
На вопросы найдутся ответы,
и задачи возможно решить
призадумавшись… Через синь неба
в никуда устремив слабый взор,
я как вкопанный встану нелепо,
и прервётся пустой разговор…
Золотая листва, золотая,
И видны сквозь неё небеса. -
То осенняя старость святая.
И с листвою старею я сам…
Речной трамвайчик, старенький и ржавый,
Как огурец поблекло-переспелый,
Что было сил раскачивает браво
Свое водой измотанное тело,
Какой там капитальный, размечтались!
Давно уже не верит в эти сказки
И примирившись, ожидает старость
Пятнадцатью слоями старой краски.
Вдоль берегов изнеженной столицы
Он знает путь с закрытыми глазами,
Где можно на стоянку притулиться,
Где голову склонить пред образами,
Где, оттолкнувшись от причала торсом,
Чтоб не задеть громадины Петра,
Пройтись, слегка покачиваясь с форсом,
Забыв, что на покой уже пора…
Мне откровенно жаль его, беднягу,
При свете убывающего дня
Он так похож повадкой на дворнягу,
Он так похож чертовски на меня…
Ну вот, опять идёт война
и мы с тобой в окопах снова,
а между нами тишина,
нарушенная одним словом.
И сказанное вгорячах
оно как выстрел пистолета,
а раньше даже в страшных снах
мы не решились бы на это.
РАЗВОД… и дрогнув тишина
на наши плечи навалилась…
Любовь исчерпана до дна,
непоправимое - случилось.
И с обретённою свободой
не будем знать, что делать нам,
загадку эту у природы
нам разгадать не по зубам.
И с опозданием, что всё губит,
мы будем сердцем понимать,
что вряд ли мы других полюбим
и будем тихо старость ждать…
Нет, я не старости боюсь…
Не груза лет, что снегом падает…
Боюсь, что утром вдруг проснусь…
И солнце больше не обрадует!
Боюсь, что в будничности дней…
Вдруг разучусь любить и мучиться…
Что станет сердце холодней,
И ненавидеть ложь разучится!
Что вдруг, увидев горизонт…
Душою следом не потянешься!
Что от дождя нырнёшь под зонт…
А в бурю в тихом доме спрячешься!
Боюсь, что с возрастом душа…
Как иссякающий родник, беспечно высыхая,…
Не сможет слушать не дыша…
Не сможет видеть, замирая!
Вот так, встречая каждый год…
Боюсь не лет,… боюсь, что вдруг…
Чужая боль не обожжёт…
Чужая радость не обрадует!.
Тихо лапы ступают. Твой след,
Слабый запах - одна им дорога.
А собаке одиннадцать лет,
Это много… О, как это много!!!
И на морде блестит седина,
И от бега заходится сердце,
В прошлом черная, стала спина
Стариковского цвета «соль с перцем».
Знаю, старость приходит не вдруг,
Век собачий так мал - лет пятнадцать,
И когда-нибудь преданный друг
Заскулит и не сможет подняться.
Ты над ней просидишь до утра,
Ты предложишь любую награду!…
Но ветврач тихо скажет: «Пора…»
И не выдержит горького взгляда.
Нет, не надо! Зачем? Не теперь.
Ну к чему говорить о разлуке,
Если умный восторженный зверь
Ласки ждет, теребя твои руки?
Ты уйдешь - поглядит тебе вслед
И свернется клубком у порога…
Но собаке одиннадцать лет,
Это много… О, как это много!
И в радости, и в горе, и в печали…
Отдам я сердце в вечную поруку…
И сколько раз бы нас не разлучали…
Клянусь держать твою родную руку…
И в старости нелепой и в болезни…
И в тяготы случайных расставаний…
Я обещаю, будет все, как прежде…
Со мной ты не почувствуешь терзаний…
И в холода согрею теплотою…
Я нам предвосхищаю бесконечность!
Мы разобьем привычные устои…
С тобою мне мала седая вечность…
Я не боюсь невзгод, мне все по силам…
Нас Богом в поднебесье обвенчали…
Я стану для тебя отдельным миром…
И в радости, и в горе, и в печали!
Бессмертная любовь, рождаясь вновь, нам неизбежно кажется другою. Морщин не знает вечная любовь и старость делает своим слугою.
как же, милый, все поменялось.
мы с тобой в тихом парке сидим,
рука об руку встретили старость
и уже ни о чем не грустим.
подрастают любимые внуки,
мы с тобой ими так дорожим.
испытали разные муки,
нас, теперь, ничего не страшит.
встретим смерть, как былую подругу
и пойдем не спеша, втроем.
я любить тебя вечно буду,
ведь, иначе, зачем мы живем?
Нашли ошибку?
Вы можете сообщить об этом администрации.
Выделив текст нажмите CTRL+Enter