Людей нет равнодушных - к смерти личной
Хоть эту тему мало обсуждают
Скорей всего рукой махнут привычно-
Мол, все умрем и каждый это знает…
Так до тех пор, пока еще здоровы
И сил еще на многое хватает,
Но только начинаются проблемы
Мыслей чернушных много посещает.
Есть риск большой-"зациклиться» на этом
И не живя уже-день каждый «умирая»
Себе откажешь в капле счастья где-то
Утратив шанс на свой «кусочек рая».
Все люди - смертны… и-внезапно смертны…
«Потом» и «"завтра» может не наступят
Кто тратит много сил на ожиданье
Получит мало… попросту-он «тупит»…

За окнами звезды… Родители, тише!
По сонной квартире ходите, как мыши.
Прогулки. Пеленки. То дождь, то туман -
ребенок от этого сходит с ума!

Измучили соской, купанием в травах.
Коляска шатается с лева на право.
И папе сказать бы - «Побрейся, колючий!»
Щетиною до смерти сына замучил!

Бабуля читает мне сказки спросонок.
Я - самый ужасный на свете ребенок!
На город уже опускается полночь
и дедушка бабушке вышел на помощь.

Я хнычу. Я плачу. Мой крик громогласен.
Я в гневе бываю особо опасен.
Я - самый коварный. Я - мастер интриги.
О детях таких не написано в книге!

Мой папа седеет - простая причина:
в квартире растет конкурентный мужчина.
Беззубый и лысый, в руках - погремушка;
лежу на какой-то девчачьей подушке.

Я, мамочка, буду послушным и кротким.
Пожалуйста, только не эти колготки!
Я нервно брыкаюсь, мол, «только не это!»
У взрослых отсутствуют вкусы эстета…

Я умный и хитрый, я - маленький дьявол;
в кроватке лежу, улыбаясь лукаво.
Родители, тише! На улице звезды…
И я засыпаю из жалости к взрослым.

Меня поцелуют легонько в макушку.
И папа шепнет «доброй ночи» на ушко.

А в небе - луна, как сияющий мячик.
- Уснул наш капризный, наш крохотный мальчик…

А после смерти будет - Пустота,
Наполненная Мыслями и Чувством…
Сжимаю пальцы медленно до хруста,
Всё начиная с чистого листа…
Хотя, зачем Там «чистые листы»?
Там - чисто всё: Подножие и Своды,
Там нет: ни изменения погоды,
Душевной и телесной маяты.
Нет Ничего, что может помешать
Бездушному Спокойствию и Вере…
Ах, кабы знать своих желаний меру.
Размер своих эмоций, кабы знать!
Туда не заглянуть, щелей Там нет.
Лишь в снах своих болезненно глубоких
Мелькнёт Звезда в созвездьи Одиноких,
Нам испуская бирюзовый свет…
И я ловлю ниспосланную нить.
Иду за ней, здесь завершив расчёты.
Дорогу вижу всю без поворотов.
И после Смерти продолжаю жить…

Не репетируется жизнь,
Нет повторений и попыток;
Суфлер задумчиво молчит -
Сценарий знает только он,
А мне так хочется украсть
И развернуть небесный свиток,
Или дождаться, что его
Мне в ящик бросит почтальон.

Ведь по-другому не понять
Какую роль на самом деле
Мне выбрал грустный режиссер:
Бубенчик, шпага или трон???
А мне, хотя бы, третий акт
Прожить собою на пределе,
Чтоб не стыдиться выйти в зал -
Аплодисментам на поклон.

Моя премьера только раз -
Другой такой уже не будет,
А сцена выбрана вот здесь:
Какая есть - такой и быть,
И страшно мне, что зритель мой
За фальшь игры меня осудит,
И все, что пЕрежито мной
Он не захочет пережить.

Тогда к чему весь этот фарс -
Надежды, промахи, потери???
Не легче ль пОходя комком
Бумажным совесть уронить,
И отказаться от души,
И быть циничным даже к вере,
И не узнать какая боль -
Кого-то дО смерти любить?

Массовкой вылиться в финал
И затаиться у кулисы -
А вдруг спектакль обречен
На оглушительный провал?

… И не увидеть никогда
Лица единственной актрисы,
Ради которой для тебя
Бог эту жизнь и написал…

Войти хочу в твое желанье, без разрешения, без стука.
Назначь мне под луной свиданье и растворимся в чувствах, звуках.
И задрожат мои ресницы, касайся не спеша и нежно.
Мы отодвинем все границы - слиянье наше так безгрешно
Подарим мы друг другу вечность, до смерти или воскрешенья.
А утром от рассвета млечность попросит у ночи прощенье…

Смотрю на древние часы,
на потускневший циферблат.
Две гнутых стрелки-полосы,
уверено бегут назад…

Им эту участь подарил,
великий мастер-чародей,
который время не простил,
за смерть напрасную людей.

Родных, любимых, дорогих!
Которых больше не вернуть,
да, вобщем, всех - чужих, своих…
Отправленных в последний путь.

Идут старинные часы,
пытаясь изменить судьбу.
Две гнутых стрелки-полосы,
ведут напрасную борьбу…

иногда мы должны быть смертельно
больны,
чтобы утром пытаться мучительно
выжить,
объявляя рассвету начало войны,
о которой никто, кроме нас не
услышит…
и не важно какой беспощадный недуг
разъедает тебя, добавляя морщины,
это может быть СПИД,
это может быть «друг»,
что сорвался с катушек и выстрелил в
спину…
чем ты болен сегодня - какою бедой?
одиночеством? старостью? женщиной?
строчкой?
ты готов отступить… или ринуться в
бой
и вести его тайно от всех, в одиночку…
проиграешь -
порвётся волшебная нить,
и кровавым P. S. запекутся чернила:
«в этой смерти прошу никого не
винить…
никого не винить…
просто сил не хватило…»
затоскует надрывно февраль или март
-
ты поймёшь, что кому-то был нужен до
дрожи…
но, увы, прокрутить эту плёнку назад
оператор судьбы, к сожаленью, не
сможет…
ну, а выживешь -
честь тебе… честь и хвала…
значит, снова карабкаться к новым
вершинам,
обдирая колени, сжигая до тла
каждый выданный нам миллилитр
керосина…

Вернулась в себя через несколько лет
После смерти душевной материи.
Казалось, внезапно потушенный свет
Не вспыхнет с течением времени.

Вернулась в себя, изменив переплёт
Книги судеб и собственной жизни,
В стихи превратила предательский гнёт,
Сердечную, вязкую грыжу.

Вернулась, мне тесно немного внутри,
Здесь нужен ремонт и замена
Расшатанных петель скрипящей двери,
растревоженной ветром измены.

Разорвите меня в клочья
Жить здесь больше не возможно
Отпустите мою душу
И уйду туду, где лучше
И тагда настанет время
Я вдохну глоток свободы
Шах и мат Вашей системе
Я свободен
Я свободен

Я готов принять мученья
Пекло ада в очищенье
В рай меня теперь не пустят
Отпущу я Ваши души
С звоном падала чека
Крик людей и темнота
Эгоизм не победим
Буду очищать свой мир.

От ублюдков и уродов
Наркоманов и алкотов
Проституток, гей парадов
Черномазых, узких гадов
Мне так сладок стон молитвы
Что я слышу перед взрывом
К смерти мной приговоренных
На страданье обреченных

Получив поцелуй на удачу
Я пойду за тобой в никуда
Я спрошу: «Ведь мужчины не плачут?»
Скажешь: «Нет», но подумаешь: «Да»

В изумительно траурном пенье
Загорелась немая звезда
Я спрошу: «Смерть приносит спасенье?»
Скажешь: «Нет», но подумаешь: «Да»

День бесцельно шагает по лужам
Жизнь как смерть, но без пены у рта
Я спрошу: «Нам вдвоем только хуже?»
Скажешь: «Нет», но подумаешь: «Да»

Нас делили на две половины,
В грудь зашив безобразный кастет,
Я спрошу: «Мы ведь правда, невинны?»
Скажешь: «Да», но подумаешь: «Нет»

искренность на заказ
чувства наискосок
прошиты иглой на раз
на два установлен срок
скручена в узелки
память - тугая плеть
рухнули потолки
жизнь воспевает смерть
согнуты пополам
руки обхватят живот
плакальщицы по местам
слёзы бьются о борт
вырвана с корнем ночь
брошен под ноги день
нежность уходит прочь
в след ей плюёт хрень
царь в голове снят
голосованием масс
совесть и страх спят
искренности?
я пас…

О чем я буду тебе писать? Во тьме рождаются чудеса, среди болот и слепых огней, среди стволов и змеиных нор, они рождаются из земли, они однажды уже смогли, а кроме них ничего и нет, и я, и ты, и они - одно. Когда ты знаешь, куда идти, не ищешь правильного пути, любая тропка сквозь топь и гниль тебя приводит к иным мирам, когда ты знаешь, за что гореть, тебя отпустят и тьма, и смерть, ты сам себе и клубок, и нить, насущный хлеб и престольный град. О чем я буду тебе писать? Ты научился все видеть сам, ты знаешь, здесь, в глубине ночей, из камня в ржавой оправе вод идет такой негасимый свет, что чащи нет и печали нет, и чудо спит на твоем плече, а ты боишься будить его.

Он бежал на свиданье,
он так спешил,
И уже выбивался,
из последних сил,
Потом все равно,
что жизнь,
что смерть,
Важно было одно-
успеть,
Его стеной встречала,
ночная жуть,
и до того причала,
был долог путь,
Дожди в лицо хлестали,
он весь дрожал,
но словно был из стали,
еще бежал,
Бежал задыхаясь,
спешил, спешил,
Он главный в жизни
забег совершил,

Она не пришла.
Такой человек.
Кто скажет:
«Спасибо»,
за тот забег.

Научи меня Боже, ушедшие годы считать,

Может стану тогда я хотя бы немного умней,

А то буду до смерть унылые песни слагать:

О земле, о любви, о судьбе безприютной своей.

Мне мечталось по жизни пройти с безпокойной горящей душой,

Освещая пути, зажигая умы и сердца,

Но душа обгорая рассыпалась теплой золой,

И былое куда-то исчезло как дым от костра.

Пощади меня, Господи мой, ибо время прошло,

Ибо даже лукавые стали грехи вспоминать,

Воздыхают о прошлом, развалины ценят его,

Научи меня Боже, ушедшие годы считать.

«Болезни - это посыльные на побегушках у старости, которая сама в рабстве у смерти.» Илири

* * * * * * * * * * * * * * * *

Рабыня смерти - наша старость!
Как подарить тебе свободу?
Болезни нам - тебе в угоду
И смерти - сколько нам осталось?

А я бегом от всех курьеров-
Посланцев смерти - веселее!
По креативной лир аллее
Ведь много жизненных примеров,

Когда уходят все болезни
Боясь духовного настроя…
Тем более сейчас нас трое -
Любовь, движение и песни!