Мой папа красивый и сильный, как слон.
Любимый, внимательный, ласковый он.
Я жду с нетерпением папу с работы.
Всегда мне в портфеле приносит он, что-то.
Мой папа находчивый, умный и смелый.
Ему по плечу даже сложное дело.

Ещё он - шалун, озорник и проказник.
С ним каждый мой день превращается в праздник.
Мой папа весёлый, но строгий и честный.
С ним книжки читать и играть интересно.
И скучно без папы на санках кататься.
Никто не умеет так громко смеяться.

Мой папа - волшебник. Он самый хороший.
Он вмиг превращается в то, что попросишь.
Он может стать клоуном, тигром, жирафом.
Но лучше всего он умеет быть папой.
Его обниму я и тихо шепну:
- Мой папочка, я тебя крепко люблю!
Ты самый заботливый, самый родной,
Ты добрый, ты лучший и ты только МОЙ!

Чем муж и жена меж собой различаются?
Жена - это та, кто всегда подчиняется,
А муж - этот тот, кто сильнее слона
И делает всё, что захочет жена.

ПОКАТАЙ МЕНЯ, СЛОН…)))
Я хочу покататься!
На ком? На слоне!
Я хочу покачаться
На могучей спине.
Я сижу на слоне,
Надо мной облака.
Я ударю слона
Каблуками в бока,
Я пришпорю слона
И скажу ему: - Но!
Но слону Не понять
Приказания «Но».
- Эге-ге!-я скажу
Потихоньку себе.-
Может, слон понимает
Приказ «Цоб-цобе»?
- Цоб-цобе!
Слон и ухом себе не ведёт.
- Цоб-цобе!
Не спешит,
Не бежит,
Не идёт.
И тогда я скажу:
- Покатай меня, слон!
И, качнувшись,
Пойдёт потихонечку он.

Она давно не ждет перемен. Она не ищет плохих новостей. И в этом море житейских проблем она скопила «вконтакте» друзей. Ей каждый свой беспокойный сон легко и просто растолковать. И станет мухой раздутый слон - она всегда умела прощать. И кто-то рядом - совсем не родной - заварит чай и накинет плед. Совсем не супер, совсем не герой. Но закрывает ее от всех бед. Крутиться белкой в своем колесе. И на работу бежать к девяти. И склеить счастье, понятное всем. И верить в правильный выбор пути. А по субботам, со списком - в «ашан». Как у обычных семейных пар. Они присмотрят в «Икее» диван, потом с друзьями зайдут в суши-бар. И ей удобно вроде бы жить. Давай, смелей - узаконивай брак. Но вот нахлынет - и хочется выть, а не хранить домашний очаг. Ведь где-то там далеко-далеко гуляет весело пьяный дурак. И с ним непросто, и с ним нелегко. Но без него невозможно никак.

Ухи, мухи и слоны


Слоны охотятся на мух,
Слоны их обожают слушать:
Лишь сядет мух слону на ух,
Слон тут же расправляет уши,

Или одно из ухов двух.
Прижмется тихо к баобабу.
А в ухе мелодичный мух
Жужжит своей жужжалкой слабой.

И змеи тоже так поют.
Но «Жжж» у них чуть-чуть картаво.
Надавишь лапой на змею --
И жалкий «Шшш» на пол-октавы.

Шипят испуганно коты.
Но «Фффы!» звучит на редкость глухо,
А их пушистые хвосты
Слону внутри щекочут ухо.

У кабанов фальшивый звук,
И кабаны слонам мешают.
Не может слон свинью без рук
Прижать одними лишь ушами.

Довольно звучные ежи:
«Пых-пых», «Хрю-хрю» намного лучше.
Но еж, когда в ушах лежит,
Втыкает в них свои колючки.

Бурчит у зебры в животе
Задорно, громко и ритмично,
Уютно очень. Вместе с тем,
Икают зебры неприлично.

Нет! Все же лучше мелких мух
Певцов не водится в саванне!
Жаль у слонов неважный слух,
Намного хуже, чем кабаний.

Слоны сильны, но нет вины,
Что их самих не любят слушать.
Ведь, мухов слухая, слоны
Порой встают себе на уши.

Она сказала - приходи в мой сон!
Я вздрогнул. Весь. От кончиков до пяток.
… Фарфоровый свалился с полки слон,
Нарушив мне в извилинах порядок.

- Зачем ты вздрогнул? Это моветон! -
Она, вдруг возмутившись, не смолчала.
И испугавшись, что я выйду вон:
- Ну вздрогни. Раз. Но - медленно, печально!

… Жевали смачно плюшки в унисон,
И вздрагивали вместе на подушках.
А голос тот, что звал когда-то в сон,
Я позабыл. Зато я помню плюшки!!!

Котябрь

Такой взъерошенный и злой,
Котябрь мяукал ветром в щели
И первый снег кружил юлой,
И грел теплом последним еле.

Просился в дом. Мол, им, котам,
В Дакотах их и в Юкотанах
Тоскливо в дым, пустынно там
И жизнь всегда на чемоданах.

Он выл в окно: - Ну подбери!
Прошу приют, немного ласки.
Мы все ручные котябри -
Царапал дверь и строил глазки.

И я пустил его домой.
И он ко мне ввалился шатко,
Облезлый хвост пуша трубой.
Не слон и даже не лошадка.

Обнюхал кухню, где еда.
Прилёг в углу, бурча желудком,
И поселился навсегда,
Хотя просился лишь на сутки.

Я без претензий, но теперь,
Рыча как сто абракадабр,
Лохматой шкурой трётся в дверь
И снегом сыпет новый Ябрь.

Я люблю тебя, больше сгущенки
и шоколадных конфет,
Больше чая с лимоном и жевательных сигарет,
Я люблю тебя, больше горячего шоколада,
И ты знаешь, даже больше,
чем вообще любить надо.

Ты вкуснее маминых блинчиков с медом,
Ты приятнее, чем может быть приятное что-то,
Я люблю тебя больше, чем заварные пирожные,
И ты знаешь, даже больше,
чем вообще любить можно.

Ты лучше, чем самая лучшая в мире песня,
Ты интересней, чем самая интересная театральная пьеса.
Ты мягче, чем оранжевый слон мой плюшевый,
Ты не просто хороший - ты самый лучший!

… И он идет. Уже тому полвека и даже больше. А доска все та же. Светлеет ночь. И фонари с аптекой совсем не символ, а простая лажа. А он вздыхает. Так же и о том же. Мол, «упаду…» и далее по тексту… Сойти с доски он мог бы. Но не должен. Сойти с ума тут более уместно.
И потому все время - по наклонной - идет, качаясь. И проходит мимо слона, что головой кивает сонно слонихе, так безудержно любимой. И снова на скамейке зайка плачет о том, что месяц выдался дождливым, и Таня в Стиксе ловит сетью мячик, довольно томно и неторопливо, с изяществом стареющей кокетки, с кокетством дамы в обществе гусаров…
А мир, мелком расчерченный на клетки, летит куда-то ярко-синим шаром. И плачет безутешная хозяйка о позабытой плюшевой игрушке, а слесарь заворачивает гайки, а пекарь посыпает пудрой плюшки… Профессор распекает диссертантов, и тщетно врач мечтает исцелиться, а за стеной печальное бельканто в себе лелеет старая певица. Философ Бочкин ищет человека, но фонари на улицах погасли. Идет бычок. Уже тому полвека. Бычок вздыхает. Видимо, напрасно.

О слонах и фарфоре

Слон

Я сидел на одной ноге...

Слониха читает