Живите несерьезно.
Иначе будет поздно.
Иначе вся Вселенная вам станет
«угрожать».
И все вас будут мучить.
И все вас будут злючить.
Царапать и колючить.
Кусать и обижать.
Живите улыбаясь.
Собою наслаждаясь.
И не загромождаясь серьезностью
проблем.
Поверьте, все решится
Начнется-завершится.
И незачем страшиться,
Что плохо все совсем.
Везде есть смеха птичка.
И юмора частичка.
И вредно хмурить личико.
Оно стареет так.
Живите несерьезно.
Иначе будет поздно.
Иначе, став нервозным,
Услышите: «Дурак!»

Шла старушка поздно ночью,
Не светились фонари.
Где - то кошки дрались в клочья,
И орали попурри.
Страшно было, как в разведке.
Что ни враг, то за кустом…
Вон прохожий - путник редкий.
Да и тот вооружён.

- Здравствуй бабка - голубица.
Что так поздно и одна.
Я как вижу, ты не львица.
Мне невинность не нужна?
Кольца, брошки с кошельками
За проход с тебя возьму.
Познакомься с мужиками.
Отдавай свою суму.
Не дрожи. Чего боишься?
Не маньяки, не менты.
Ты от страха вся струишься.
Доставай скорей «лавы».

Но бабуся вдруг вздохнула:
- Слава Богу. Это вы…
И достала молча дуло.
- Все на землю, пацаны.
Я-то шла, и всё боялось:
Паспорт дома, ствол чужой.
Вам в подъездах не икалось,
Что вы встретитесь со мной?
Деньги, кольца, «погремушки».
Из карманов, - всё сюда.
Как тимуровцы, старушке
Помогайте, господа.
Нынче пенсия не очень.
Кормит только пистолет.
Кто пожить сегодня хочет,
Не глядите бабке в след.
…
Где-то кошки дрались в клочья,
И орали попурри.
А шпана лежала молча,
Но живая. До зари…

И по стене сползая, я у окна,
Поджав колени и роняя слезы.
Тебе я больше не нужна?
Кричала в тишину, глотая жадно воздух.

Она вдыхала горький дым
Вдруг отгоревшего любви пожара,
Пусть я не та, но поздно, поздно! Погоди!
Тебя люблю, ведь без тебя меня не стало.

Ее же крик ей больно резал уши,
А он стоял напротив, с грозным видом, он ее е слушал
Он посмотрел в ее опухшие от слез глаза
И снова на часы уставился бездушно.

Ты к ней спешишь, тебе она нужна?
И снова ждет тебя разлучница радушно?
Так ты иди, не стой, она ведь ждет,
Как я ждала, глупышка, обожжется.

Да ты не бойся, я напьюсь и лягу спать
С надеждами что завтра все вернется.
Он сделал шаг и снова на часы,
Потом второй, и хлопнул громко дверью.
И вот она одна, напрасно пьет хмельной бальзам.
Надеется, что он залечит ее раны.
Ему вдруг стала не нужна,
Поджав колени от любви сгорала.

Душа моя - телом закрытая рана,
без птицы клетка, ладонь пустая.
Вчера было поздно, сегодня - рано
на этой груди лежать горностаем,
улавливать блох - прыгучие мысли,
молчать и курить до рассвета взатяжку,
и чуять как ты беззащитен и искренен.
И, жизни чужой примеряя рубашку,
вдыхать этот запах, родной до потери
и пульса, и страха и ветхости крова.
Тогда было так. А теперь уже верю,
что просто была к тебе не готова.

Кружит в подворье хоровод снежинок.
Легко пархают, нет для них оков.
Вон на тропинке чёткий след ботинок.
А, рядом лёгкий след от каблучков.
Давай придумаем, что это мы бежали.
На зимний праздник торопясь успеть.
Губами белый-белый снег хватали.
Не думая, что можем заболеть.
А, поздно ночью, когда уж нагулялись.
И грелись у камина в тишине.
С тобой мы нежно-нежно целовались.
Любови, отдаваясь при луне.

Я медленно учился жить,
ученье трудно мне давалось.
К тому же часто удавалось
урок на после отложить.
Полжизни я учился жить,
и мне за леность доставалось -
но ведь полжизни оставалось,
я полагал,
куда спешить!
Я невнимателен бывал -
то забывал семь раз отмерить,
то забывал слезам не верить,
урок мне данный забывал.
И все же я учился жить.
Отличник - нет, не получился.
Зато терпенью научился,
уменью жить и не тужить.
Я поздно научился жить.
С былою ленью разлучился.
Да правда ли,
что научился,
как надо, научился жить?
И сам плечами лишь пожмешь,
когда с утра забудешь снова:
не выкинуть из песни слова
и что посеешь, то пожнешь.
И снова, снова к тем азам,
в бумагу с головой заройся.
- Сезам,- я говорю,- откройся! -
Не отворяется Сезам.

На берегу

Конец осенней сказки

Ночью

Дитя мое...

Я боюсь, что слишком поздно...

Остыванье

Поздно

Бдение

В альбом (В небе нашем исчезает)