Вспорот июнь - словно книга закладкой - на середине твоими словами.
Я их когда-то почуяла сладко, выпила жадно, большими глотками.
Только осталась сухою пустыня - мало ей нежности в звуке случайном.
Ветер приносит горячий/полынный запах моей неоткрывшейся тайны.
Высохший остов заброшенной лодки, на обмелевшей излучине счастья
- эта любовь /получилась короткой, ждущей своих миражей безучастно/.
И почему-то мне маятно, словно пальцы пустыни предсердья коснулись.
Я виновата, но я не виновна. Главное, чтобы мечты не проснулись.

До предела тоскою сжатые /чьи бы пальцы лица коснулись/, мы - чужие на этих улицах, как слепые без провожатых.
Тут прохожие, будто устрицы, прячут нежность за твёрдым панцирем и стенаньем гостей прокрустовых переполнен тот город - карцер.
И смертельной жарой измучены перебитые телом души: мы натасканы и обучены только голос либидо слушать.
Где поэзия стала прозою, там, по краешку преисподней, эта жизнь /наркоманка-сводня/ ложью тянет нас в подворотню.
За последней смертельной дозой.

Я все еще тебя хочу.
Бесстыдно? Да. Но нормы руша,
Я только тем теплом дышу,
Которым ты согрел мне душу.
Смотреться в омут ясных глаз…
Хочу, с томлением небрежным,
Пить из бокала сладких ласк
Твою волнующую нежность.
К соблазну в плен попасть опять,
Где поцелуи бьются током.
И с упоением взлетать
К вершинам чувственного шока.
Я все еще тебя хочу.
И не жалея об утратах,
К себе других не подпущу,
Чтоб сохранить твой вкус и запах.
Чтоб нашей встречи акварель
Не потерять среди полотен.
Ведь, если я делю постель,
То только с тем, кто стоит сотен.

Ты спрашивал о Montale,
А я решила, что ты гей вначале.
Ведь носишь ты одни бренды,
И знаешь все модные тренды.

Всё изменил ночной звонок,
Время позднее - время гонок.
Меня ты встретил весь в Prada,
А мне эта встреча, как награда.

Мы колесили по ночному городу,
Общались, обсуждали моду,
Слушали клубный музон,
Ели клубнику и хамон.

Ты красиво ухаживал, вкусно целовал.
Такой поток страсти и нежности шквал,
О, Ромео! Ты не гей! Ты - метросексуал!
Спасибо за подарок и праздник, Мой Ангел!

Вынуть бы сердце ненужной деталькой из плотского «Лего», да выкинуть в мусор.
Тёлочки это прозвали «печалькой» и проживают с невянущим вкусом
/дурные коровы, с ментальною жвачкой, на лугах гламурной тоски/.
Что мне делать с небесной подачкой, если душу взяли в тиски
Сцилла нежности новой и Харибда забытой боли ?
Одиссей из тебя хреновый, заплутавший в борьбе с собою.
Да и я - ещё та Пенелопа /только держись, если честно/.
Но из кубиков с буквами «П, О, П, А»
иногда получается «Жизнь», как известно.

Я безумно тебя хочу!
Твоей нежности, твоей ласки.
И прижаться щекою к плечу,
Заглянуть в голубые глазки.
Губ твоих ощущаю тепло…
Пусть в мечтах…
Все равно, мне приятно!
Как хочу оказаться в руках
Утонуть в ласке их безвозвратно.
Только ты. Ты любимый, родной!
Мне откроешь бездонное море.
за тобой я пойду вперекор
Всем ветрам и снегам! С миром споря!

За тихими словами - нежность губ…
И за влюблёнными глазами… сердца стук…
Обьятий рук, прикосновения души…
Растапливая лёд… по прежнему любить…
И утопая в неге , как в тумане…
Надеясь вновь, судьба нас не обманет…
И отдаваясь без остатка… ты взлетая…
Ты понимаешь…, что дошёл до края…
Что всё исчезло… замело следы…
И пробираясь тихо… она приходит в твои сны…

Он был жесток не по своей вине - ведь, если выворачивают крылья,
душа должна утраивать усилья, сражаясь с бездной в самой глубине.
Но после боя тянет отдохнуть, к плечу иному прислонившись сердцем,
свой опыт забывая, соскользнуть в объятья и до нежности согреться.
Почувствовать, как, в сумраке густом, желанье, мощной серебристой рыбой,
бьёт по песку неверия хвостом и заставляет делать первый выбор:
уйти от пустоты и темноты, забыть о грешной круговой поруке,
сказать глазами незнакомой «ты», принять её доверчивые руки,
и жизнь вдохнуть в чужое естество, что будет самой самости дороже …

Не оставляйте, ангелы, того, кто носит свет под обожжённой кожей.

Спасибо тебе, Бог, за встречу с Ней -
С одной из самых лучших женщин в мире,
За радость проведенных рядом дней,
За нежность и любовь сейчас и ныне.

За то, что каждый час и каждый миг
Она раскрыть объятия готова,
Ее молитва, как святой родник,
От разных бед меня спасает снова!

Поговорить с ней можно по душам,
Поведать тайны и открыть секреты.
Ведь ее сердце как священный храм;
На все вопросы подберет ответы.

Мне эта женщина на свете всех родней,
И до конца дней будет «самой-самой».
Спасибо тебе, Бог, за встречу с Ней -
За то, что она стала моей МАМОЙ!

какая разница между улыбкой и усмешкой?
и то, и это - мимика лица.
но за улыбкой ваша нежность скрыта,
а за усмешкой - злоба подлеца!
-------------------------------------------
Сделай. как я желаю!-
Коварное сердце шептало-
Конечно, того, что есть,
Для тебя неприлично мало!»

А если «надеть очки»,
Что бы «поправить зренье»!
Спокойно, без суеты…
То сразу наступит прозренье!

Не мало, а слишком многим
Бог щедро тебя одарил!
Он ни чего не отнял,
Давая в избытке сил!

Сильны мы силою Бога!
Своих нам не хватит сил!
И он тебя ими одарит,
Если об этом просил!

Псалом :85(86):15 - 17
------------------------------------

Телячьи нежности. Позор
Все эти нежности телячьи,
Все эти выходки ребячьи,
От умиленья влажный взор.

Спешу на звук твоих шагов,
Лечу к тебе и поневоле
Смеюсь от счастья. Не смешно ли
Так выходить из берегов?

Неужто столь необорим
Порыв в разумном человеке?
… Но не стыдились чувства греки,
Стыдился чувств брутальный Рим,

Который так и не дорос
До той возвышенной морали,
Когда от счастья умирали,
Топили горе в море слёз.

Я узнаю ваших по походке,
По игривой перманентной нежности
Я могла бы стать гей-патриоткой,
Но мешает разница в промежности.

Я могла бы стать гей-активисткой,
Вашим другом или даже крестником,
Но Природа, тоже феминистка,
Не тычинкой одарила… пестиком.

Если бы не гендерная жадность,
Кашеварила бы для гей-фронта я.
Мне близки Рембо и Параджанов,
У меня натура тоже тонкая.

Хочется язвить и сквернословить,
Разжигая страсти пубертатные.
Только, блин, не голубой я крови…
За свободу от свободы ратую.

Я могу простить недомуЩинство,
Но не допускаю мужеложества.
Вы пассивны лишь как сексменьшинство,
Но весьма активны как сексмножество.

Не в мозгах, в заду свистит ветрище…
/Я согласна быть для геев бякою/
Только знайте, что с пробитым днищем
Кораблю НИГДЕ не бросить якоря.
/zulnora/

Я себе
до конца не верю,
потому, что тебя
не знаю.
А ноябрь
городской мигренью
пустоту внутри заполняет,
будто ножницы боли делят
тонкой нежности
лист сусальный.
До зимы ещё две недели,
но тепло утекает тайно
и на грани любви
хрустальный
колокольчик звенит
на серой,
неприметной калитке
рая.
Я тебе
до конца не верю
потому,
что себя не знаю.

Сонет

Только ритм