Когда вернешься ты из дальней дали,
Тоски ослабнет тесная петля??
Попросишь позабыть мои печали…
Смогу ли я?

Ты скажешь: «Я любил тебя все годы.
Давай начать попробуем с нуля?
Я так устал от призрачной свободы…»
Приму ли я?

Но жизнь прошла, в висках оставив проседь.
Не грелась я у твоего огня…
И нашей нет весны, а только осень…
Смирюсь ли я?

Зачем ты снова душу растревожил?
Ведь дважды в реку нам войти нельзя.
А капли на лице, наверно, дождик?
Иль плачу я?

Мне годы не прибавили ума…
Но, к счастью, обострили осторожность
И щедро предоставили возможность
Понять, что все умею и сама.

Доверие - хромое, как Гефест.
Не то, чтобы совсем никто не нужен,
Но круг друзей и круг знакомых сужен
До пары-тройки приближенных мест.

Мне кажется, а, может, это так…
Я стала донельзя категорична:
Все чаще - абсолютно безразлична
Все реже - одержима, как маньяк.

Приди ко мне, замри и не дыши
Тот самый человек, что мил и дорог.
Мне срочно нужен реаниматолог!
Мне годы оторвали часть души…

Этот твой взгляд… Он меня уничтожил
За секунду, мгновенье и сил больше нет.
От тебя, как от тока, мурашки по коже,
Но нельзя, ты - табу, ты - строжайший запрет.

Я забыла уж всех за последние годы,
Кто был рядом со мной, остался лишь ты.
Я готова бежать за тобой в непогоду,
Не боясь ни ветров, ни холодной воды.

Я готова тебе целовать каждый палец,
Я готова на всё, лишь бы ты был моим.
Ты единственный гость и души постоялец.
Почему ты настолько неумолим?

Если хочешь, я стану твоей на минуту,
На секунду, на миг или даже на час.
Я тебе заплачу - назови мне валюту,
Я отдам тебе всё за сияние глаз.

Таня Домарева

Поставила крест на себе и жила для других…
Молилась ночами за них, чтобы было здоровье…
Казалось, уже никогда не напишется стих,
Наполненный нежной, совсем незнакомой любовью…

И годы летели, и правила все наизусть
Уже изучила, что можно, а что под запретом.
Но Бог приготовил другой неопознанный путь.
Мне встретился ты, я ничуть не жалею об этом…

Все правила рухнули, будто бы карточный дом
И сердце моё улыбнулось, не веря в победу…
Я долгие годы совсем забывала о нём…
Но ты написал прямо в сердце в ту зимнюю среду…

А разум в нокауте, если на сердце любовь…
И может невовремя, даже совсем не логично…
Но верю глазам, нужных слов для меня не готовь.
Счастливою быть интересней, чем просто приличной…

Теперь улыбаюсь в автобусе, глядя в окно,
А люди, наверное, думают, что нездорова…
Но эта любовь опьяняет сильней, чем вино…
Конечно же, я к переменам была не готова…

Теперь за любовь я спасибо шепчу небесам…
Ночами молюсь за родных, чтобы было здоровье…
Написан мой стих, что заполнил до края ты сам
Такой долгожданной и нежной, взаимной любовью…


Ирина Самарина-Лабиринт, 2013

Я с шестнадцати лет не гуляла по крышам,
Десять лет как один растянувшийся год.
Снова манят меня, но теперь уже выше,
Ведь за годы скопилось больше забот…

И теперь крыши манят совсем по-другому,
Мне не хочется лета и снежной метели.
Мне так хочется чтобы, так хочется чтобы
Крыши дома мне стали уютной постелью.

Чтоб опять Captain Black, Инкерман, и Земфира
Составляли компанию мне в тишине.
Чтоб поменьше попсы и побольше зефира
В вперемешку с вином - помещалось во мне.

Чтобы выгнать из мозга противные «Если»,
Чтобы спорить с судьбой, чтобы с Богом на ты.
Чтобы жизнь черно-белая не была пресной
Чтобы /пусть и случайно/ не рушить мечты…

Я с шестнадцати лет не гуляла по крышам
Десять лет как один растянувшийся год.
От толпы отдохну, заберусь я повыше
Наберусь больше сил для житейских забот.

Коль жить вот так пессимистично…
То для чего, дается жизнь.
Согласна - молодость отлична…
И хочется куда-то ввысь…
Но годы зрелые - прекрасны…
Ошибки опыт проглотил…
И силы есть еще в запасе…
И счастье, ты, не все испил…
Детишки… с ними снова юность,
Как будто снова в первый класс.
Любовью наполняя струны,
Душа поет, как в первый раз…
А там… внучата и по кругу,
И снова в тот круговорот…
Кто любит все - тепло иль вьюгу…
Лишь тот на полную живет…

Годы идут, годы движутся,
Челюсть вставлена, трудно дышится.
Гляну в зеркальце - одна кручина,
Шея в складках, лицо в морщинах.

Туфли куплю, в журнале копия,
Носить не могу - плоскостопие,
Вдаль не вижу, вблизи как безрукая,
Не то дальнозоркая, не то близорукая.

И слух стал немного ниже,
Пошлют подальше, иду поближе.
Нам Пушкин пел очень упорно:
Любви все возрасты покорны,

Мол, и в старости на любовь есть сила.
Но я вам скажу, не тут-то было!
Хочу кокетничать глазки в пол,
А лезу в сумочку, где валидол.

К мужчине в объятья хочется броситься
Да мешают очки на переносице.
А память стала низкого качества-
Зачем легла к нему, забыла начисто.
Одно утешение со мной повсюду:
Я хуже, чем была, но лучше, чем буду.

Нас старят не годы, а беды.
И боль от нежданных утрат.
И я выбираюсь из бездны,
Боясь оглянуться назад.

Господь иль судьба, - я не знаю, -
Вернули надежду в душе.
Иду я по самому краю
В последнем своем вираже.

И нету ни боли, ни страха,
Ни прошлых обид и ни ссор.
Хоть жизнь - как нежданная плаха -
Означила свой приговор.

Но я ничему не поверил.
И даже не сбавил шаги.
И лишь у спасительной двери
Я тихо сказал: «Помоги»…

И руки к глазам твоим поднял,
Почти умирая уже.
И в это мгновение понял -
Откуда надежда в душе.

Тают минуты снежинками
На теплой ладошке судьбы.
Торопимся все, бежим куда,
О жизнь разбивая лбы.
Разносит нас по Вселенной
Сквозь годы и города.
Когда-то всенепременно,
Могла ты сказать мне «Да».
Когда-то могли пересечься
И душами прорасти,
Но время порошей кисейно
Твои заметает следы.
Исчезнет любимый запах
На коже и на судьбе…
Уже расцветают ромашки,
Где розы растил я тебе…

Вырос я средь шахтных терриконов,
средь степей ковыльных и холмов.
Там, где свод дворовых всех законов
был для нас основою основ.
Там мы вместе радовались детству,
украинец, русский и чуваш,
и всегда подобное соседство
полностью устраивало нас.
Где теперь вы годы золотые?
Разделили нас наши вожди
и официально мы чужие,
но я знаю, верю, что свои!

Прости мне боль свою
Прости печаль, разлуку
Прости что не с тобой
Прости что я люблю
Тебя не смог забыть терзаясь в муках
Мне больно жить
И больно не любить…
Мне ненавистны годы расставаний
Мне чужды километры длинных трасс
И сотни тысяч разных обстоятельств
Которые сложились против нас.
Тебя люблю, прости мне эту слабость…
И во время все должен был понять:
Я просто не сумел поторопиться…
А ты … Ты не сумела подождать…

Я стану одиночеством твоим,
раз не могу быть спутником надежным.
Мы слипшиеся годы расслоим,
измятые - расправим осторожно.
Я стану одиночеством твоим,
твоей привычкой, если уж не счастьем.
Не говори, что мир твой неделим,
что для меня в нем не найдется части.
Я не хочу загадывать: любим, -
и не хочу доискиваться. Просто
я стану одиночеством твоим.
Тобой необитаемый я остров…

Чуть седой, как серебряный тополь,
Он стоит, принимая парад.
Сколько стоил ему Севастополь!
Сколько стоил ему Сталинград!

И в слепые морозные ночи,
Когда фронт заметала пурга,
Его ясные, яркие очи
До конца разглядели врага.

Эти черные, тяжкие годы
Вся надежда была на него.
Из какой сверхмогучей породы
Создавала природа его?

Побеждая в военной науке,
Вражьей кровью окрасив снега,
Он в народа могучие руки
Обнаглевшего принял врага.

И когда подходили вандалы
К нашей древней столице отцов,
Где нашёл он таких генералов
И таких легендарных бойцов?

Он взрастил их. Над их воспитаньем
Много думал он ночи и дни.
О, к каким грозовым испытаньям
Подготовлены были они!

И в боях за Отчизну суровых
Шли бесстрашно на смерть за него,
За его справедливое слово,
За великую правду его.

Как высоко вознёс он державу,
Вождь советских народов-друзей,
И какую всемирную славу
Создал он для Отчизны своей!

… Тот же взгляд. Те же речи простые.
Так же скупы и мудры слова …
Над военною картой России
Поседела его голова.

Тревожно на душе
И зябко так на сердце
Снежинка на плече
Пытается согреться
Она растает молча
И превратится в дождь
Я знаю, знаю точно
Всё знаю - ты мне лжёшь
Я подниму ресницы
Умытые дождём
Друг другу мы не снимся
Мы больше не вдвоём
И годы так проходят
Смывая всё вокруг
В небытие уходят
И замыкают круг
Уходят все ненастья
Уносится печаль
Ведь было у нас счастье
Не удержали - жаль…

Всё время хочется быть собою,
А кем являешься-следствие насилия
В угоду обществу, окружению, законам
Тем, что для нас писаны и не писаны.
Проходит жизнь как будто стороною…

Иль кажется, что проживаю постороннюю.
Моя была бы красочней, насыщенней,
Но в суете сует проходят дни и годы,
Не возвратить себе себя, не вырваться
Из плена обязательств, долга и условностей.