Критическая масса недовольств
Достигла постепенно апогея.
Ты хочешь расставания? Изволь.
Я от твоих «прости, прощай» зверею.
Но не смогу понять, и не проси,
Как можно пренебречь теплом, любовью?
Меня теперь вернуть не хватит сил
Твоих. Увы, не верю пустословью.
Беги, беглец, но помни, что сюда
Возврата нет, как это было прежде.
Теперь всегда я буду «занята»
Когда тебе потребуется нежность.
Не надо мне упрёков, ни к чему.
Всегда виновны двое в искушенье.
Живи не по душе, а по уму,
Забудь со мной счастливые мгновенья.
Я отпускаю… отпуская боль.
Зря думала, что к ней давно привыкла.
Средь пешек оставайся, мой Король.
А Королева смотрит вслед… с улыбкой…

А может быть все не напрасно?
Ты помнишь, царапал крошащийся мел
Три слова, вгоняющих в краску,
И плавился лед от тепла наших тел?…

Писали в реальности сказку,
В соавторстве нашем - твоем и моем?
А помнишь, как огнеопасны
Мы были, когда оставались вдвоем?

Из чистых вод, артезианских
Черпали неведомое «впереди»?
Любили, как двое сиамских
Сердцами сплотившихся в тесной груди.

А как променяли дорогу,
Большую дорогу на маленький путь?
И шли по нему нога в ногу?…
Теперь мне советуешь: просто забудь?

Уверена - все не напрасно,
И ты - заколдованный маленький Кай.
И время над нами не властно.
Февраль - на исходе, надежда - на май…

Ночь сменяет на май декорации февраля и уносит меня из реальности далеко.
О таком, впрочем, милый мой, просто не говорят, ибо это словами так выразить нелегко.
Ибо это получится выразить лишь под блюз под твоими губами изгибом своих ключиц.
Ибо это, когда ты так хочешь сказать «люблю» и когда я, тебя прерывая, шепчу «молчи»,
Так как каждое слово способно спугнуть наш рай и одну на двоих - слишком общую - тишину.

«Это сон. Ты, хорошая, сон не запоминай.
Я тебя…»

Всё равно вот сказал. Всё равно спугнул.

Ты написал судьбу мою с счастливой строчки, Ты распознал меня средь тысячи других. Ты появился там, где ставят точку, Там, где заканчивается сказка для двоих. Перечеркнул моей судьбы ошибки, И ветром перемен раздул огонь. Из праха воскресил мою улыбку, На сердце полное любви, поставил бронь. В твоих руках душа моя согрелась, Твои глаза-приют моей любви. Слиянье губ… и страстью загорелось Сплетенье тел на шёлке простыни.

И ты рукой мне взъерошишь челку,
Я буду злиться, но в тот же миг
Я буду самой ТВОЕЙ девчонкой
И будет шепот похож на крик.

И ты обнимешь меня так крепко,
И не отпустишь, когда темно.
Как будто тысячи плотных скрепок
Соединили двоих в одно.

И ты укроешь меня под мышкой,
Как птица птенчика под крылом,
И будешь самым МОИМ мальчишкой,
Моим защитником и теплом.

И я, наверное, размечталась
Сама с собою наедине…
И мы с тобой еще не встречались,
Но ты уже очень дорог мне!

Если кто-то влюбился в кого-то из пары,
Это повод задуматься - всё ли окей?
Если кто-то себя убивает по барам
И кофейням больших ресторанов икей?

Может, двое уже не умеют согреться,
Забираясь вдвоем под мохеровый плед?
Если третий готов одолжить свое сердце
На какую-то сотню дешевеньких лет?

Этот третий, возможно, глупей и моложе,
Но умеет Любовью вспахать целину…
Там горошинка, верно, в супружеском ложе,
И на третьего стоит хотя бы взглянуть.

Он весь мир за тебя превратит в поле боя,
Изрисует лучами твои гаражи.
Если ты и умрешь вместе с этой Любовью,
Ты у третьего в мыслях останешься жив.

Ты, возможно, подумаешь: снова в поэте
Пробуждается дурь, мол, опять за своё…
Никогда. Никогда не появится третий,
Если кто-то действительно счастлив вдвоём…

Мы, женщины, мечтаем о мужчинах.
И красоту наводим ради них.
Мы и горды и чуточку наивны,
Мы разные, похожих нет двоих.


Воспринимаем, думаем, ласкаем,
Готовим и заботимся весь час.
Любовью и вниманием окружаем,
Вы мужики, любя, цените нас!

Но среди нас есть много одиноких,
В семье неполной мы растим детей,
С утра до полночи уже глубокой
Продумываем всё до мелочей.

Мы, женщины, везде, где только трудно.
Мужчины «потерялись» среди нас.
Рассчитывает время поминутно…
Так не хватает… именно сейчас!

И мысли часто дома оставляем,
Собою жертвуя, храним семью,
А нужно, красотою затмеваем,
Иль просто скажем: " Милый, я люблю»,

Цените нас, желанные мужчины,
Мы так сильны, но всё ж, слабы без вас!
Сей ангельской любовью наделимы,
Мы сами в ней нуждаемся не раз…

Она ему была дана… Ему и только.
Бог дал, но тихо сатана шептал «на сколько?».
Да, он любил её, поверь, и даже очень.
Он был с ней каждый Божий день,
Но не был ночью.

А третий угол в жизни их терзал обоих.
Любовь - одна, но на двоих, семья - с другою.
И говоря «до встречи» ей, он возвращался.
Но сохранить порядок сей так мало шансов.

Он сердце брал её с собой, твердил: «Не хмурься».
Однажды, он ушёл домой… И не вернулся…

Я умею казаться холодной…
Жизнь прожить, не коснувшись плеча…
Я могу для тебя… что угодно…
Это искренне, не сгоряча…

Если скажешь, что грех - растворяться
В той, кого к облакам поднимал,
Я могу от желаний сдержаться…
Да и в принципе… ты ведь сказал…

Я могу подождать до момента,
Что и рак на горе засвистит…
Эти правила, эксперименты
Не спасут… только сделают вид…

Там… по адресу: Небо седьмое,
Мы прописаны Богом уже…
Все условности, в мире, где двое -
Это только заборы в душе…

Вот представь… Ждём три года чего-то,
Что бы что-то себе доказать…
Отказавшись умом от полёта,
Мы душе запрещаем летать…

Но зачем эти крылья, любимый?
Чтобы их от себя же беречь?
Жизнь идёт и бывает, что мимо…
Я могу, как и раньше, без встреч…

И зачем разделять чувство это
На «Люблю», и «Нельзя», и «Хочу»???
Если крылья у нас под запретом,
Я легко… на метле прилечу…

Или нет… Чувства нежные спрячем…
Пусть не знают ни ангел, ни чёрт…
Но под камень, который лежачий,
Как известно, вода не течёт…

Чтоб с любимой в обнимку проснуться,
Нужно с нею вдвоём засыпать…
И не страшно, что крылья порвутся…
Страшно, чувствуя их, не летать…

Ирина Самарина-Лабиринт, 2013

если кто-то влюбился
в кого-то из пары,
это повод задуматься - все ли окей?
если кто-то себя убивает по барам
и кофейням больших ресторанов икей?

может, двое уже не умеют согреться,
забираясь вдвоем под мохеровый плед?
если третий готов одолжить свое сердце
на какую-то сотню
дешевеньких
лет?

этот третий, возможно, глупей и моложе,
но умеет любовью вспахать целину…
там горошинка, верно, в супружеском ложе,
и на третьего стоит
хотя бы взглянуть.

он весь мир за тебя превратит в поле боя,
изрисует лучами твои гаражи.
если ты и умрешь вместе с этой любовью,
ты у третьего в мыслях
останешься
жив.

ты, возможно, подумаешь: снова в поэте
пробуждается дурь, мол, опять за своё…
никогда. никогда не появится третий,
если кто-то действительно
счастлив
вдвоём…

Все врозь у нас… и некого винить,
Что я в мечтах на целый год забылась.
Последняя меж нами рвется нить -
Она от натяженья истончилась…

И только солнце всходит для двоих,
И снег метет в двух городах похожий.
Кричу «Вернись», но замерзает крик,
Под взглядами скользящими прохожих…

Твой адрес почта к спаму отнесла,
Так будет лучше мне - она решила.
А что письмо я, всё-таки, ждала…
Не понимает… глупая машина…

Вот с этим мужчиной могла бы я долго идти,
Касаясь рукою руки или края плаща.
И что-то взахлёб говорить о не важных вещах.
А можно и молча - пусть даже всё время пути…

И пусть будет дождь, и пусть зонтик один на двоих.
Нет оного - тоже не повод вернуться назад.
А в струнах дождя отголоски старинных сонат,
И душу тревожит ещё не родившийся стих.

Вот с этим мужчиной могла бы идти и в пургу,
Оглохшей, незрячей, в следы попадая едва…
Рыть вместе берлогу и лапник вокруг обрывать,
И тесно прижавшись друг к другу, забыться в снегу.

А если замёрзнем, то пусть буду первая я…
Но лучше мы оба шагнём в избяное тепло
Вот с этим мужчиной… С другими-то мне не везло.
А может быть, просто дорога была не моя…

Неважно где, когда и почему,
На свете повстречались двое,
Афродитою казалась она ему,
А он ей Аполлоном, что ли.

Гуляли вместе у реки
И в парке, у фонтана,
Её рука в его руке
И поцелуй спонтанно.

Когда она ему в глаза глядела,
То он терял рассудок свой,
И каждый вечер, то и дело,
Он провожал её домой

Казалось, это бесконечным,
Касанье рук, сиянье глаз,
И юность так была беспечна-
Отрывки телефонных фраз…

Неважно где, когда и почему,
На свете разругались двое,
Уж не казалась Афродитою она ему,
А он казался ей уж хамом, что ли

Теперь прогулки под луной
Она за рюмкой вспоминала,
А он уже гулял с другой,
Которая его так взглядом завлекала

Когда другая так же в глаза ему глядела,
Он, как и прежде терял рассудок свой,
Она же каждый вечер, то и дело,
Брела одна по улице, домой…

Казалось, это бесконечным,
И будет так из года в год, из века в век,
Любовь она, конечно же, не вечна,
Как и не вечен человек…

Уже твои не трогают стихи,
Уже проходят мимо сердца строки.
Уже разрыв с разлукой - пустяки,
Уже опять с тобой мы одиноки.

Уже не петь нам песен на двоих,
Уже вернуть меня не хватит силы.
Уже твой голос в памяти затих,
Уже желания невыполнимы.

Уже нам больше нечего сказать,
Уже - спина к спине… не пряча взгляда.
Уже в душе спокойствие и гладь…
Уже мне ничего от нас не надо.

Бежать от постылой грусти…
Бежать от сырой тоски…
Меня в свое сердце пустишь?
Разлук, разорвав тиски?
Прижаться к тебе всем телом…
До дрожи… до хрипоты…
И на асфальте мелом:
«Так хочется теплоты»…
Объятия… рук сплетение…
И в омут любимых глаз…
Толчок… с высоты падение…
Полет… нас накрыл экстаз…
На пределе чувств и желания…
Сгорая, в полете вновь…
Одно на двоих дыхание…
Одна на двоих ЛЮБОВЬ…