Пусть
Горит в ночи пылающий наш ветер;
Уселся я на край у алтаря,
Мне гобелен смеётся, солнце светит,
Иссякло море, занялась заря.
Где дважды два поболе, чем четыре,
И где скупым не нужно вольных дум,
Я воспеваю мир, и мыслю шире,
Чем те, которым дан был только ум.
Я претендую на ступню причала;
Над небом разливается гроза;
Я становлюсь вначале у начала…
Глаза темны, но голуба слеза.
Зачистка… удушенье… лес колышет.
Пропитан фимиамом мор надежд.
Пусть мчится разум вверх, но сердце выше –
Анданте! Вскачь. Дотлеет
уголь вежд…
Слепцу младому в тьме самообмана
Не различить реальность и мечту,
Без задней мысли он и без изъяна
Посмел всё ж уповать на красоту:
На ту любовь, что сохраняют руки,
Пронёсшие её через года,
На те глаза, дыханье… сердца стуки,
Которые не слышал никогда…
Тоска… Не видно ныне звёзд и счастья,
О камень бьются тонны горьких вод,
И пусть… всецело буду в этой власти.
Быть может здесь воздымется восход.