Открою бутылку шампанского
(Сама. Попросить-то мне некого),
Наполню бокал, пригублю чуть-чуть,
Спою под гитару «Вагончик».
Даст Бог духа мне атаманского
(Не женского, дерзкого, резкого).
Скажу себе в зеркало: «Ну, ты круть!»
В руках покручу я гондончик.
За счастье, беду прошлогоднюю
Я выпью до дна только с радостью,
Смеясь, что как всякая дурочка,
Жила я с моральным уродом.
Пошлю все гнилье в преисподнюю,
Житуха мне кажется сладостью.
В духовке румянится курочка,
Двенадцать. Малыш, с Новым годом!
Опустели реки, океаны,
Все леса устали от разлук,
Замолчали шумные вулканы,
И не слышно на планете вьюг.
Засыпают звёзды в тёмнеом небе,
Исчезает сооная Луна,
Потеряла свой кудрявый гребень
Одинокая солёная волна,
И упало Солнце за поляну,
Спрятались садовые цветы…
И я тоже от тоски завяну,
Если завтра не вернёшься ты.
Сидя у окна ты пишешь строки
О том, что жизнь одни упрёки
Тоска тебя почти сожрала
Но ведь ты сама к этому бежала.
Не чувствуя солнца утром
Ты шла быстрее в ночь
Быстрее стать одной,
Бывает так порой
Будь окрылённой
Будь той
Кем не была…
Птенец, так быстро вставший на крыло,
Почувствовавший вдруг, что воздух держит.
Гнездо ему - и скучно, и мало,
А мир - совсем нестрашен и безбрежен.
Одна судьба у птиц и матерей -
Клевать у сыновей из рук тревогу,
Застыв однажды у родных дверей
И взглядом жадно меряя дорогу.
Все ждать шагов знакомых за окном,
Навстречу им больной душой тянуться
И забываться беспокойным сном,
Страшась от плача детского проснуться.
Вручить свои надежды всем ветрам,
Молиться всем богам, дождям и людям,
Шептать почти безумно: " Не отдам»,
Потом - «Отдам, пусть только счастлив будет…»
Сама я на ладони посажу -
Лети… да прилетай в гнездо почаще…
И вслед, скрывая слезы, погляжу,
Слизнув царапин след кровоточащий.
Погасла свечка каштана,
Пришли снова серые дни,
И вновь мы под звуки органа
В замке остались одни…
Усталость от бешеной давки,
От серой людской болтовни
Заставила в призрачном замке
Нас снова остаться одним…
А ветер все воет и воет,
И гаснут на небе огни,
Под пылью орган наш утонет,
А мы - снова будем одни…
Висит фотокарточка в рамке,
Как память о юной любви:
Когда-то мы в облачном замке
С тобою гуляли одни…
Я тебя полюбили,
Тебя лишь ждала.
Ну, а ты обещал, может врал иногда,
Только жил на два дома, обман был всегда.
Не жалея себя, не жалел ты меня
Не хотел выбирать, отговорку искал.
Только скажешь приеду, но нет…,
Опять ты наврал.
Ну, а дальше опять, начинаем с нуля,
Разве любят и ценят вот так?
Если любишь, поверь ты отдал бы себя,
Разве можно вот так надругаться ЛЮБЯ???
Свои рога (казалось, не замеченный никем),
Хвалил олень, любуясь отражением в реке,
Но обратил с досадою в итоге
Вниманье на свои худые ноги…
Могучий лев, что наблюдал за ним в кустах,
В одном прыжке пред ним предстал, вселяя страх.
И ноги тонкие (те самые) уж вскоре
Несут оленя в лес по чисту полю…
В густом лесу уже укрылся он -
Хвала ногам. И прошлое - как сон.
И всё ж не миновать беды бедняге -
Застряли вдруг рога его в коряге…
Порой не угадаешь, как нам жить:
Кого - ругать?! Кого - хвалить?!
ОН И ОНА
* ОНА:
Когда мне будет восемьдесят пять,
Когда начну я тапочки терять,
В бульоне размягчать кусочки хлеба,
Вязать излишне длинные шарфы,
Ходить, держась за стены и шкафы,
И долго-долго вглядываться в небо,
Когда все женское,
Что мне сейчас дано,
Истратится и станет все равно -
Уснуть, проснуться, или не проснуться.
Из виданного на своем веку
Я бережно твой образ извлеку,
И чуть заметно губы улыбнутся.
* ОН:
Когда мне будет восемьдесят пять,
По дому буду твои тапочки искать,
Ворчать на то, что трудно мне сгибаться,
Носить какие-то нелепые шарфы
Из тех, что для меня связала ты.
А утром, просыпаясь до рассвета,
Прислушаюсь к дыханью твоему,
Вдруг улыбнусь и тихо обниму.
Когда мне будет восемьдесят пять,
С тебя пылинки буду я сдувать,
Твои седые букли поправлять,
И, взявшись за руки по скверику гулять.
И нам не страшно будет умирать,
Когда нам будет восемьдесят пять…
Он любит нежность на кончиках пальцев и губ,
А иногда - выражаться матом,
Он робко и мудро смотрит вглубь,
Но ведет себя нагловато.
В нем пьянящая сила страстей и интриг
Сплетает коварные сети:
Берегись его прищур пушистых ресниц
И кошачий изгиб белой шеи!
За флёром ужимок вижу чистый родник
Поэтичной души и таланта,
А еще - на дне глаз - стоит немой крик
От любви, надломившей когда-то…
Я легонько хотела б касаться тебя -
Моя нежность на кончиках пальцев!
Повторяла б твой каждый изгиб и любя
Каждый миг воскресала б от счастья!
Вдали от родимой… далекой земли…
изгнанник томился… с надеждой в груди…
Он долго скитался в далеких краях…
Объездил весь свет… проплывал по морях…
Он странствовал много… он мир повидал.
И горесть и радость… судьбой разделял…
Он счастье искал… а нашел лишь тоску…
Но не смирился… о доме скучал…
Взял и однажды… домой зашагал…
Его глаза… она любила.
Они притягивали взглядом
И об одном она просила:
Ты будь всегда со мною рядом!
Его слова… он говорил,
Она боялась в них поверить,
Что он так искренне любил,
Что не постигнут их потери.
Его улыбка… его губы…
Весёлый смех… и счастья миг…
Их руки вместе… и в них судьбы…
Сейчас в груди прощальный крик…
И сил терпеть уж нету мочи,
А душу давит тишина…
И под покровом тёмной ночи
Она рыдает у окна…
Она глаза его любила…
И так ему хотела верить…
Но лишь измену не простила…
Любовь словами не измерить…
11.11.13. (02:50)
Copyright: Ирина Стефашина, 2013
Свидетельство о публикации 113111101373
Она раздвигала шторы,
Включая окошко скайпа.
Театр одного актёра -
Костюмы, гримёрка, рампа…
Играя с листа, экспромтом
Училась под chees смеяться,
Позировала для фото
Придуманных папарацци.
Ругала ужимки мимов,
Себя возомнив маркизой,
А жизнь протекала мимо
Халтуркой из антрепризы.
Когда же её натуре
Претила роль недотроги,
Она задвигала дуру -
Она раздвигала…
шторы
Она не будет разбивать клише. Она совсем не из такой породы
Она плевала на мораль вообще, она не дань и не стремится к моде.
Она живет, как может и притом, не кается и ловится синицей
Она иллюзия твоя и испокон, она отныне будет тебе снится.
Она живая сущность - читай мир, который промелькнет между глазами
Она конечна, ты - её кумир, который выбрал суть между мирами.
Она не ангел, но она не бес. Расплавит строчка ветреное кредо
Она прикроет спину… или крест срисует с опалившегося тела.
Она забудет океана шум, и выплывет из мутного теченья
Она - ребро и Трансфокатор zoom, твоя стезя и радость и мученье.
Она лишает тебя слов и прав, и как бы ты отныне не старался
Она, все струны сердца перебрав, уйдет под воду… только может статься
Что отголоском выйдет на репит. Наскучит слово, отзвучит маренго
Она сотрет последнее «болит» и выплюнет сгоревшее мгновенье.
Нелегкий путь пройдет от «А» до «Я», застрянет эхом, звуком в подреберье
Она не будет осуждать тебя. Она уйдет. И разомкнутся клеммы.
На перепутьях и развилках ста дорог сбиваются созвучные мотивы
Она допишет свой последний слог и утечет водой. Было красиво…
-ИриNа-
Друг мой, не грусти, ведь всё пройдет…
В небытие исчезнут все твои невзгоды,
И дело твоей жизни в гору вновь пойдет…
Опять в судьбе твоей наладится погода…
Не спрашивай: «Когда?», а в то поверь,
Что и на улице твоей наступит праздник,
И радость постучится к тебе в дверь,
Создав в душе твоей тепла заказник.
Осёл - на то он и осёл, чтоб сдуру
Пугать зверей во всём лесу, -
Вдруг облачился в волчью шкуру
И первой повстречал лису…
Лиса - на то она лиса - не дура:
Не испугавшись шкуры той,
Сказала: - Вижу волчью шкуру,
Не слышен лишь мне волчий вой!
Осёл сконфуженно присел,
Хотел завыть и… заревел…
Так по одёжке потому
С тех пор, наверное, встречают…
(Не редко всё же провожают
И по ослиному уму!)
Нашли ошибку?
Вы можете сообщить об этом администрации.
Выделив текст нажмите CTRL+Enter