МЫ погрязли в суете и разврате,
души продали за скуку и тлен,
и нам так хорошо понятен
этот ужас, зовущий в плен!
МЫ, рабы своего безволья,
зная, чем это нам грозит,
мимоходом решаем - довольно!
Только в жизни давно уж гамбит…
Так пройдет в суете сует
наша жизнь, превратившись в тюрьму.
МЫ, родившись на БЕЛЫЙ СВЕТ,
добровольно шагаем во ТЬМУ!
Что мысль материальна, знают люди,
А как она творит, не всем понятно.
Мы улетаем ввысь из серых буден,
Но тут же возвращаемся обратно.
Творим себе мы в мыслях достиженья:
Любовь, удачу, счастье, что не снилось…
Но тут же мысль споткнулась о сомненья,
Поэтому и в жизнь не воплотилась.
То в жизни совершится непременно,
Что мы своей энергией питаем.
И действие закона неизменно,
Желаем мы того, иль не желаем.
Что не хотим или хотим мы сильно,
Все воплотится, мысли не напрасны!
А благо это нам, иль негативно,
Вселенная при этом беспристрастна…
***
Материальность мыслей принимай,
Как Божий дар тебе, Его земному чаду,
В Любви и вере блага сотворяй
И для себя, и для всех тех, кто рядом!
Сегодня звучит грустная мелодия
А завтра, будет весёлый мотив
Сегодня пожелание счастья на прощание
А завтра повторная встреча на пути
Чувства в страданиях закаляются как в пламени рожденная сталь
Обиды со временем забываются, и их совершенно не жаль
Люди становятся лучше, если им кто-то дорог
Любовь совершает чудо
Бывает вначале грустное предисловие, а после счастливый эпилог
В качестве главного блюда.
Помните как у классиков: «С любимыми не расставайтесь…»
Крылатые обязательно будут счастливы, ни секунды не сомневайтесь!
На закате я выйду на берег,
Посмотрю в голубые просторы,
Где свободою вольною веет,
Где не ставят большие заборы.
Засмотрюсь в горизонт, улыбаясь,
Снова жду от судьбы перемен.
Я не ангел, поэтому каюсь
В окружении собственных стен.
Как ребенок, надеюсь на чудо,
Просто верю, что чудо придет,
Так и дальше надеяться буду,
Что однажды и мне повезет…
Хлопнули двери, мы вышли на «сцену».
Хлопьями снег…
Незакрытые сени…
Сеном и веником - дух из сеней.
Хлопьями снег, всё сильней и сильней.
Хрустнули снегом, как яблоком сочным.
Брызнули звёзды на небе полночном.
Изморозь - в пудре алмазной крыльцо.
Свежий мороз молодым огурцом
Дышит в лицо и кусает за нос.
Коврик матерчатый к доскам примерз.
Скрипнули, хрупнули снова ступени.
Хлопнула дверь…
вновь безлюдно на «сцене».
На Патриарших снова осень
резные клены в тишине,
как отражение эпохи,
звучащей струнами в душе
мелодией забытой эры,
степенным смыслом бытия
подчеркнутою лишь химерой
в рассвете падшего утра…
… туаман стоял в созвездьи Лиги,
стремился метеор к земле,
а над Везувием слой пыли,
сверкало прошлое в огне…
… базальты расколенной магмы
взлетали в небо
и прибой
горячим гейзером
бил в ноги,
но мир
не чувствовал застой.
… стремились в космос мысли,
чувства,
как к избавленью от оков,
и греко - римский апокалипс
гремел над грешною землей
стирая нудное прозренье
пророков, и порой жрецов
освобождая мудрость мысли,
от каторжных веков.
Над Патриаршими зима,
с улыбкой страшного Воланда,
и цокот черных лошадей,
и пепел жженого корунда.
Сибирь
Copyright: Екатерина Комарова 2, 2013
Свидетельство о публикации 113110904445
Когда не спишь и хочется послать,
Когда ты думаешь о мире,
Когда устала ты рыдать,
Когда стреляешь по мишеням в тире
Так хочется всю жизнь переломать.
Отныне мысли лишь о море,
Которому мы можем все пересказать,
И наше душераздирающее горе,
Оно не даст ему соврать.
Мы вместе сядем на песок,
Ему расскажем все, без исключенья,
И не услышим поезда гудок
Вдаль уносящего сомненья.
Телефона не заметим мы звонок,
А ведь звонило наше же забвенье
По телу пробежит лишь легкий холодок,
Но мысли будут в полном подчиненьи
И лишь прощальный выстрел в мой висок
Закончит все твои мученья.
И я умру, оставив за собой
Лишь легкий, чуть туманный след,
Увиденный одной тобой,
Наших не сбывшихся надежд.
И твоей далёкой, детскою мечтой
Я растворюсь среди чужих одежд.
Ты не услышишь наш прибой
Словно толпа бесчувственных невежд.
И видеть его могла только со мной.
И вроде рядом уже нет меня,
И вроде воздух чист, яснее голова,
Не приходится шипеть, словно змея,
Но в памяти останутся прощальные слова.
На них уже не так плюя,
Ты вновь засучишь рукава
И жизнь продолжишь, семью свою любя.
Будешь знать, что где-то была резка,
В тайне от всех память мою храня…
На руке вшита капсула времени,
Минус год, даром прожитый день,
Он по нашей воле стирается,
Безвозвратно уходит в тень.
Наверстать, что ушло, не получится,
Время самый жестокий палач,
Ты зажат уже между мирами,
И никто не услышит твой плач.
И никто не придет на помощь,
Потому что в своей судьбе,
Каждый сам написал сценарий,
Какой? Жизнь показала уже.
Но, кто понял секрет, не торопится,
А смакует, каждый час и миг,
Он любуется рассветами, закатами,
Сознавая, чего достиг.
Он просто видит, как прекрасен мир,
И, как прекрасна жизнь в теченьи времени,
И не унывает, что виски,
Выбелены, годами, на темени.
Он продолжает жить, творить, любить,
И время в капсуле не остановится,
Все потому что этот звездный миг,
Он понял, что на нем, вся эта жизнь и строится.
Сибирь.
Copyright: Екатерина Комарова 2, 2013
Свидетельство о публикации 113010403632
На теле твоем обнаженном луна
Опять оставляет свои письмена.
Мерцают соски двоеточием ночи,
Язык мой скользит меж таинственных строчек,
Читая тебя, как стихи, как стихию,
В которую я погружаюсь впервые.
И каждый твой жест отразится во мне,
И в звездном мерцаньи, и в черном окне.
А бедра твои, и ключицы, и лоно
Не знают отныне иного закона,
Как быть воплощением страсти моей,
В себе растворяющей нежность ночей.
И каждое слово на теле твоем
Становится снова то явью, то сном.
А запах твой пряный сквозь время плывет.
…
Никто тебя лучше меня не прочтет!…
На что угодно мы находим время,
Куда угодно можем мы бежать,
Но как же мало мы бываем с теми,
Кто нас готов всегда любить и ждать.
Не спорю, я, конечно, повторяюсь,
Но так хочу, чтоб слышали меня -
Ведь в суете так часто растворяясь,
Теряем красоту, мечту, себя…
На что угодно мы находим время -
На ссоры, выяснения, вражду.
Мельчает человеческое племя,
Природную теряя красоту.
Всё примитивней наши отношенья,
И наш язык беднее с каждым днём.
Теряют души яркое свеченье,
Мы все в себе и каждый о своём.
На что угодно мы находим время.
И жизнь проходит суетой маня.
Давайте, наконец, побудем с теми,
Кто помогает нам найти себя!
Наверно странной я тебе кажусь…
Наверно ты меня не понимаешь…
Что, часто по утрам, когда проснусь…
Мечтаю, что меня ты обнимаешь…
Наверно тяжело тебе со мной…
Но я совсем плохого не желаю…
Наверно просто быть хочу с тобой…
Но я об этом только лишь мечтаю…
Наверное ты думаешь, что это бред…
Наверное тебе я просто надоела…
Наверно мне не слышать твой ответ…
Наверно слишком много я хотела…
Наверное моя любовь наивна…
И я кажусь тебе такой смешной…
Но я всегда мечтаю позитивно…
Поэтому кажусь наверно не земной…
Наверно странной я тебе кажусь…
Но ты об этом никогда не скажешь…
И на своих ошибках я всегда учусь…
И как бывает трудно мне - не знаешь…
Среди могил неясный шепот,
Неясный шепот ветерка.
Печальный вздох, тоскливый ропот,
Тоскливый ропот ивняка.
Среди могил блуждают тени
Усопших дедов и отцов,
И на церковные ступени
Восходят тени мертвецов.
И в дверь церковную стучаться,
Они стучаться до зари,
Пока вдали не загорятся
На небе бледном янтари.
Тогда, поняв, что жизнь минутна,
Что безуспешна их борьба,
Рыдая горестно и смутно,
Они идут в свои гроба.
Вот почему под утро блещут
Цветы над тёмною плитой:
В них слёзы горькие трепещут
О жизни - жизни прожитой.
В тебе столько нежности и теплоты
Столько добра… Им делишься ты.
Радость ты даришь, себя раздаешь,
По зову на помощь всегда ты придешь.
Тебя не ценили, доверие украли,
С тобой, как с игрушкой, только играли,
Жил для кого-то, любил, помогал…
Что будет так больно, ты же не знал!
Сейчас как поверить, в сердце пустить?
Раны свои не успел залечить.
Я буду врачом, я буду сестрою,
Пустоты я в сердце твоем все закрою.
Когда в последний раз взойдет над головой
моей светило, ты… ты будешь далеко.
И рядом ни один пустующий пробой
пространства не заполнится тобой.
Как, впрочем, и сейчас. Протянутся года
не дольше, чем «апчих» какой-нибудь звезды.
И в голубых глазах расплавится слюда
оцепененья, прежде чем меня возьмут туда.
Что я увижу там? Что делать буду? В теле
с твоих лишь губ кормлюсь и различать умею
твой голос в глубине нам отведенной кельи…
Что, наконец, потом мою обнимет шею?
Я стану Йориком. Мой череп превратится
в преграду на пути жука. Ты будешь звать:
и ни в одном глазу твоем не отразится
желание хоть что-нибудь понять.
25 мая 2000 г.
Нашли ошибку?
Вы можете сообщить об этом администрации.
Выделив текст нажмите CTRL+Enter